В начало
> Публикации
> Фрагменты книг
Алекс Гарридо
Акамие или Любимая игрушка судьбы. Глава VII
И три дня спустя Ханис все еще не мог ответить себе на вопрос, заданный царем. Он не видел сестру-невесту мертвой. Но был уверен, что она бросилась с башни, а значит, не могла остаться в живых. Это подтвердил и царь.
Кто же была это белокожая с рыжей косой, назвавшаяся священным именем Ахана, носимым только царицами? Если описание ее внешности было правдивым, то она должна принадлежать к роду богов. Но Ханис был уверен, что все, кроме него, покончили с собой, обретя на Солнце убежище от плена и рабства. С наибольшей уверенностью это можно было сказать о девушках: если бы у какой-нибудь из них не хватило мужества в решительную минуту, о ней позаботился бы отец или брат.
Так неужели это действительно Ахана - воскресшая для борьбы? Он так уверенно говорил об этом царю. Душе бы его столько уверенности, сколько было в его голосе!
Каждый день, подставив ладонь солнечному лучу, он спрашивал и просил совета. Ответа не было.
Только золотым мячиком катился по темнице торжествующий смех царевны Атхафанамы.
* * *
Стражник у лестницы, обвивающей Башню Заточения, прислушался.
Юный месяц, подобно разгорающемуся светильнику, не давал еще достаточно света. Шаги приближались, но такие легкие, что стражник не раз спросил себя: не мерещится ли? Наконец он увидел: кто-то крадучись приближался к Башне. Черное покрывало оставалось едва заметным в темноте.
Стражник присвистнул беззвучно. Водил тут царевич одну в верхнюю темницу. Вот и сама пришла, ночью, - совсем порядка не стало во дворце. Однако платил царевич щедро. Посмотрим, сколько сама посулит. На всякий случай, проявляя осторожность, стражник спросил: "Что нужно?" Впрочем, негромко спросил, не поднимая тревоги.
Нежный голосок покашлял. Потом из-под покрывала, открывая подол женской рубашки и низ шальвар, высунулась тонкая ручка. На ладони лежали три крупные жемчужины, снятые с нити. Убедившись в том, что перед ним женщина, а не переодетый злоумышленник, стражник протянул руку. Жемчужины скатились ему в ладонь.
- К Аттанцу пропусти, - прошептали из-под покрывала.
Опережая шепот, стражник уже кивнул понимающе и зашагал по ступенькам наверх.
Ханис был разбужен знакомым лязгом замка. Отбросив кошму, он вскочил. Дверь приоткрылась, и черная фигура заслонила показавшиеся на миг звезды. Знакомо прошуршало покрывало. Ханис ждал в недоумении и тревоге.
- До второй переклички, - буркнул стражник и закрыл дверь.
- Что случилось? - едва успел спросить Ханис, как покрывало, отброшенное быстрым движением руки, упало на пол.
В теплом свечении Ханис увидел и не поверил: нахмуренные брови и капризный рот, смуглое лицо - царевна Атхафанама.
В прижатой к груди руке она держала глиняный горшочек, внутри которого взволнованно колебался огонек свечи.
Сердито и умоляюще смотрели ее глаза. У Ханиса перехватило дыхание: таким теплым светом сияло ее смуглое лицо с детски округлыми щеками и пухлым ртом.
Мгновения хватило, чтобы понять, зачем она пришла, - и отвергнуть это понимание; смутиться своей наготы - и не сметь шевельнуться, наклониться за сброшенной кошмой.
Она протянула к Ханису руку, освещая его лицо. Еще больше нахмурила брови и сказала:
- Я царевна. Эта весна была тринадцатой в моей жизни. Я выбрала тебя в мужья.
Ханису показалось, что она вот-вот топнет ножкой. Он тихо засмеялся. Царевна испуганно вскинула брови, губы задрожали от неслыханной обиды. Ханис кинулся к ней, и обнял, и прижался губами к теплому лицу. Потом ласково отнял горшочек и опустил его на пол, чтобы она могла положить тонкие руки ему на плечи.
- Ты - маленькая, - прошептал он ей в макушку.
- Я - взрослая, - возразила она и прижалась к его груди. - Сколько у тебя жен?
- Ты одна.
СОДЕРЖАНИЕ
