- Красные трусы! - объявил я. - На ночь мы должны надеть красные трусы.

- Еще чего! - фыркнул Марк.

Кирыч промолчал, предпочитая не реагировать на глупости.

- Да! Именно красные, - еще больше развеселился я. - Говорят, что год обезьяны наступает в ночь с 20 на 21 января. И чтобы быть счастливым в этом году, надо обязательно встретить его в красных трусах.

Взрыва смеха не последовало. Кирыч все так же щелкал мышью, меняя картинки на экране монитора. Марк, лежа на полу, задирал ноги - пресс тренировал.

- Кто говорит? - спросил он, завершив упражнения.

- Петя.

- Ого! - сказал доморощенный спортсмен.

Петя был для Марка куда более надежным источником информации, чем агентство "Рейтер", пресс-служба американского президента и "Русская служба новостей" вместе взятые. Он был симпатичен, умен и обеспечен, но в руки не давался, чем вызывал глубокое марусино уважение.

- К черту таланты и мозги! - ернически продолжил я. - Надо всего лишь нарядиться краснозадой обезьяной и от благодати просто не будет никакого спасения. Куда ни плюнь - везде счастье.

- Да, - согласился Кирыч. - Как-то слишком просто.

- А знаешь! - волнуясь, сказал Марк, - вот у нас один ди-джей рассказывал, что он в прошлый год во все зеленое оделся, как по гороскопу было сказано, и сейчас у него по всем фронтам тип-топ. Даже в лотерею выиграл!

- Много? - спросил Кирыч.

- 50 рублей, - после некоторых раздумий сообщил Марк и тут же торопливо добавил, - а раньше ему в лотереи совсем не везло. Абсолютно. Купит, бывало, кучу лотерейных билетов, а там везде пусто. Фиг на постном масле.

- Не может быть, - сказал я, параллельно перебирая в уме свой гардероб.

Красных трусов в нем не значилось.

И точно. Вывалив на пол содержимое своего шкафа, я нашел трусы зеленые, синие, коричневые с лайкрой и даже модель "семейные" - ситцевые в голубенький цветочек... Цветовая гамма трусов вполне отражала разностороннюю натуру их обладателя, которому шло все, за исключением красного (вы видали рыжих в красном? Да, я тоже думаю, что кошмар).

У Кирыча, с той же целью проинспектировавшего свое белье, дела обстояли не лучше. После того, как под моим нажимом он выбросил трусы с божьими коровками, в его белье воцарилось ослепительное однообразие. Все - ну, абсолютно все - трусы сияли белизной.

- А давай мы их красными чернилами зальем, - предложил я.

- Вот еще! - вспыхнул Кирыч, жалея белизны, а потом расстроенно добавил, - так ведь и чернил нет.

Мы приуныли: халявного счастья нам в этом году явно не видать.

- Хоть бы простынку красную постелить, - задумчиво произнес я, - или флаг...

- Хм, флаг, - сказал Кирыч, осененный какой-то мыслью.

- Розочка! - мигом догадался я.

* * *

- Ты все запомнил? - переспросил я Кирыча, одновременно нажимая кнопку звонка.

Он энергично кивнул, и колокольчики, затренькавшие за дверью, похожей на кожаный матрас, казалось, были эхом того звона, который произвела его голова.

У меня в голове гудел целый набат, словно предупреждая, что операцию следует провести тонко.

Как ни добросердечна соседка, живущая над нами, вряд ли она пожертвует коммунистический символ по столь незначительному, а может даже оскорбительному для убежденного ленинца, поводу. Какой советский человек отдаст свой персональный кумач на простыни? "Кощунственно!" - возмущенно затрясла бы голубыми кудряшками Розочка.

- Ах, ребятки! Неужто опять залила? - увидев нас, всплеснула сухонькими ручками соседка. - Я уж в домоуправление сколько раз звонила, а сантехник-подлец один раз пришел, и то без толку, - она поджала губы, - никакого порядка...

По цвету пятна на потолке в ванной мы могли запросто определить занимается Розочка водными процедурами или нет. Купаться соседка любила, так что пятно не только темнело и бледнело, но со временем расцвело плесенью и когда-нибудь оно обязательно рухнет нам на голову. Но разве это повод портить отношения с милой старушкой, у которой наверняка нет денег на новые трубы?

- Что вы, что вы! - зачастил я, - мы не по этому поводу...

Но Розочка, оседлавшая любимого конька, уже понеслась вскачь, разя коммунистической шашкой капиталистические пороки.

- ...Даже обратиться некуда, всюду взяточничество, коррупция..., - толковала она, - где это видано, чтобы сантехники приходили к честным гражданам и требовали денег на водку? Стоит пьяный, лыка не вяжет, а ему еще мало. Управы на него нет. Раньше хоть парткома боялись, а сейчас?! Такую страну развалили! Я помню каждый год ездила в Кисловодск в правительственный санаторий, а сейчас что?

- Что? - спросил Кирыч, едва поспевая за бойкой мыслью соседки.

- Кавказ, вот что! - воскликнула она, страдальчески заводя глаза к потолку, отчего рисованные полукружья бровей разошлись в стороны скобками. - Как ни включу телевизор, там - Кавказ! В заложники людей захватывают, убивают зазря...

Остановить поток ее красноречия могла только ответная лавина.

- Роза Вениаминовна! - выпалил я, - завтра у нас непростой день!

- ...Где это видано, чтобы в самом центре Москвы разгуливали террористы с бомбами?... - вопрошала Розочка, все еще волнуясь бровями.

- Вы знаете, Роза Вениаминовна, что завтра исполняется 92 года со дня Героя Советского Союза Кобякова, - напирал я.

- Ох! - наконец отреагировала на мой выпад соседка.

Ее брови вернулись на положенное место, что я расценил как знак к новой атаке.

- У родственника Кирилла Андреевича завтра день рождения и мы, принимая во внимание его - родственника - заслуги, решили отметить это событие подобающим образом, - заявил я.

Чем "И.Г.Кобяков, уроженец села Красная Слобода Суземского района" заслужил столь высокую награду, в Интернете не сообщалось, поэтому в случае возникновения вопросов мне приходилось полагаться лишь на собственную фантазию.

Конечно, персона, именем которой мы хотели выманить у Розочки флаг, была выбрана не очень подходящая. Но, да простит меня "И.Г.Кобяков", остальные выдающиеся люди, родившиеся 21 января, устроили бы Розочку еще меньше. Француз Кристиан Диор, например. Или испанец Пласидо Доминго. Не зная позицию Розочки в национальном вопросе, я отмел даже кандидатуру чувашского писателя и этнографа Григория Тимофеевича Тимофеева, куда уж тут знаменитому модельеру и не менее знаменитому певцу.

- ...Но к нашему большому сожалению, - заливался я соловьем, - мы не смогли найти красного флага - символа всех трудящихся, без которого наше мероприятие совершенно немыслимо...

Розочка распахнула глаза, сделавшись похожей на постаревшую Мальвину из фильма про Буратино.

- Поздравляю! - прочувствованно произнесла она, протягивая Кирычу руку.

- Спасибо! - серьезно сказал он, отвечая на рукопожатие.

- Вы ведь согласны, Роза Вениаминовна, - толковал я, - что человеку, труд которого...

Тут надо было бы сказать что-нибудь о деятельности означенного Героя, но ничего подходящего в голову не приходило, поэтому я сказал то, что меня волновало больше всего.

- Дайте флаг. Пожалуйста. Всего на день. Мы его завтра вернем. Или послезавтра. Даже постираем, если хотите. А?

* * *

- Втроем мы не поместимся, - отрезал я, мстя Марку за отказ быть родственником Героя Советского Союза.

Он не захотел идти к Розочке, потому что "пожилых людей обманывать нехорошо". Поэтому мне пришлось уговаривать Кирыча, у которого по лицедейской науке был даже не "кол", а "ноль". Конечно, можно было и одному провернуть операцию, но без дружеской поддержки я вряд ли решился бы. В конце концов, не для себя же одного стараюсь?

- Ты будешь спать у себя, - отчеканил я.

Марк надулся. "А еще друг называется", - говорил его вид.

Я был непреклонен, имея, впрочем, самые объективные основания. Кровать шириной в полтора метра с трудом вмещала нас двоих, а если улечься на нее втроем, то она вообще могла рухнуть. Кровать была еще не совсем старая, но очень дешевая. Кирыч купил ее еще в те времена, когда был строен и одинок.

Еще пару минут Марк глядел, как мы натягиваем розочкино полотнище на наше ложе, но поняв, что я не намерен менять своего решение, ушел к себе, громко хлопнув дверью.

Надо сказать, что красных трусов у Марка тоже не нашлось. Но выход из положения, который он придумал, был еще оригинальней нашего.

Наутро мы нашли Марка спящим на... целлофановом пакете. Красном, разумеется.

* * *

Очень хотелось бы сказать, что с этого момента мы вдруг сделались такими счастливыми, что впору было бы сравнивать себя с небожителями, что шарахаются по горним сферам с чашей амброзии в одной руке и арфой в другой... Но, как вы понимаете, я рассказываю только правдивые истории, поэтому вынужден признать, что жизнь наша после эпопеи с красными трусами богоравной не стала. Впрочем, и хуже не сделалась, что, если поразмыслить, тоже достижение.

Вот только Розочка...

- В конце апреля встречаемся у меня, - заговорщическим тоном сказала она буквально позавчера, встретив меня на лестничной площадке.

- День рождения? - наугад спросил я.

- У Владимира Ильича Ленина! - торжественно произнесла она, раскрасневшись от волнения.