Константин Кропоткин. "Дневник одного г." - всего 99 руб. Закажи прямо сейчас! >>

Герои популярного в середине 2000-х годов сериала Константина Кропоткина - "Содом и умора" возвращаются на Gay.Ru! Роман, признанный в 2007 году "Книгой года" читателями нашего проекта и позже изданный в Германии, не забыт до сих пор.

...Кирыч, Марк и пес Вирус снова с вами по вокресеньям весной 2011 года.

А также - "Русская гей-проза 2010" с "Другими-разными" Константина Кропоткина.

Но вот слышится странный плеск - и пары минут не проходит, как ты уже бегаешь с ведрами и тряпками, по красивым стенам бегут некрасивые ручьи, с ламп капает, а пол, недавно отмытый, украшает затейливый узор...

И тут уже не до судеб мира. Спасайся, как можешь!

* * *

Содом и умора.

- С чего ты взял, что у нее весло? - спрашивал как-то Кирыч. - Костылем она дубасит или палкой.

- Нет, веслом, - упорствовал я.

- Ты видел?

- Я чувствую.

- Чувствует он.

Итак, соседка Розочка, старушка весьма преклонных лет, живущая этажом выше, любит колотить по батарее в е с л о м. Таким образом бывшая байдарочница-комсомолка взывает к тишине. Иногда, впрочем, она колотит по батарее, чтобы призвать на помощь. Мы с Кирычем предлагали даже разработать систему сигналов, вроде азбуки Морзе, чтоб уж знать, чего бояться - гнева бойкой бабульки, или же скорой ее кончины. Договориться нам так и не удалось. Мысль о смертности всего живого почему-то не застревает в крашеной синькой голове сухонькой соседки. Уж и Ленин давно помер, и Сталин уж которое десятилетие не может дождаться своего Нюрнберского процесса, а Розочке все невдомек, что она в любой момент может пополнить полки мертвых.

Она, как и я, безбожница, но, в отличие от меня, наверняка имеет своего ангела-хранителя: все самое страшное происходит в худшем случае, рядом, по соседству, но никогда с нею самой.

Интересно, существуют ли коммунистические ангелы?

Колотит Розочка по батареям, наверное, также истово, как, должно быть, в молодости толкала речи с комсомольских трибун, или гребла на своей лодке, преумножая славу Страны Советов.

И вот, доколотилась.

Я как раз с работы сбежал, опостылело мне вдруг разбираться в особенностях траекторий "голубых фишек", я сказал, что "срочно в банк, по кредиту", пришел домой, сварил крепкого кофе в турке, сел было за компьютер, чтобы почитать чего-нибудь далекого от опостылевшей экономики - как раз и день был солнечным, и всякая мелочь в доме представлялась стоящей ровно на том месте, которое ей предписано. Полнясь этой необычной для меня полнотой бытия, я приготовился к приятному и... - послышался странный плеск. Вначале он был тихим напоминанием о весне за окном, но вскоре превратился в отчетливое журчание, напомнив о том, что дом подобен человеку и тоже частично состоит из воды.

Залила старушка. В который раз залила.

В комнате, некогда считавшейся кабинетом, а теперь донельзя замусоренной новым сожителем, текло сразу в пяти-шести местах. Потолки у нас подвесные, мы придумали устроить в этой комнате еще и россыпь мелких лампочек, так что дыр хватало - оттуда и лило: на диван, на полки, на стол с компьютером...

Дома я был один, что сильно усложняло задачу: нужно было и ведра подставить, и вещи унести, и сообразить, как спасти мебель. Превратив уютную тихую обитель в подобие лагеря для беженцев, я помчался наверх, но на стук мой никто не ответил. Розочка или спала мертвецким сном, или ушла на какую-то ветеранскую встречу, или играла в шахматы на бульваре с таким же, как и она, полным сил дедуном - иными словами, в то время, как трубы отставной байдарочницы пришли в негодность, сама она жила увлекательной пенсионерской жизнью. Если все коммунисты были также хозяйственны, как Розочка, то даже удивительно, что Советский Союз продержался целых 70 лет.

Себя я люблю называть "хомо совьетикус", напоминая, что детство у меня прошло еще в "той" стране, но в экстремальной ситуации, как выяснилось, функционировать способен вполне по западным стандартам - быстро, четко, как будто следуя по пунктам прописанного плана: я сумел и нужный вентиль в подвале найти, чтобы перекрыть воду, и сантехника вызвал, и прошелся по соседям на верхних этажах с сообщением, что в ближайшие часы в туалет им придется идти в ближайший "Макдональдс".

У Марка ангелы-хранители вряд ли коммунистические, но и они вполне успешно уберегают его от излишних волнений. Он явился, когда без него вполне можно было обойтись.

- А если потолок треснет? - сказал он. Когда я вернулся на место происшествия, то застал его в задумчивости. Сложив руки кренделем, Марк наблюдал, как вода капает в тазы, ведра и кастрюли. Пахло сыростью и почему-то пылью, - Ты представь себе этот водопад, если потолок треснет! У Ашота треснул, квартиру покупать никто не хотел. Представь?!

- Представляю. А теперь ты представь, что ты поломойка.

- Не представляю, - сказал Марк, но намек понял.

Толку от сожителя было немного. Он только возил тряпкой по полу, гоняя воду из стороны в сторону.

- Когда с блогерством будет покончено, на место уборщицы тебе лучше не претендовать, - я тем временем пытался разложить рваные полиэтиленовые пакеты по верху стеллажа, сдвинуть который оказалось невозможно, - Где был? Опять на балах-вернисажах?

- С Майком чай пил.

- На свидании что ль?

- Не думаю, что у нас есть будущее.

- У тебя его не может быть. Ты живешь свою жизнь так, будто у тебя - вечное настоящее.

- Майк - очень скованный. Мы не очень друг другу подходим.

- А что ты от дипломата хочешь?

- Он даже не дипломат. Так, консульский работник. Штампы в паспорта ставит.

"Как рассчетлив сделался наш птенчик", - подумал я.

- Зато будет к кому за визами обратиться.

- А мне зачем? Я в Европе жить могу, сколько захочу.

- Нам с визами поможешь, когда мы надумаем погостить в твоем замке на Луаре.

- Ну, в принципе, мне нравится. "Марк и Майк" - писать на приглашениях удобно. Но-но-но! Мои бренды! - закричал Марк, наткнувшись на кучу одежды, которую я в спешке бросил в угол. Факт, что грязной водой залило и принтер, и ноутбук, и телефон, и все хозяйственные гроссбухи, он, конечно, оставил без внимания.

- Считай потоп метафорой своей репутации, - предложил я.

- У меня нет репутации, - Марк потянул из кучи нечто, напоминающее брюки.

- Репутация есть у всех. У тебя она - подмоченная. Не веришь - залезь в Интернет.

- И что теперь делать? - Марк разглядывал мокрые штаны так, будто они с инопланетянина свалились.

- Жить, как жили, - предложил я.

- А мне все равно, - Марк бросил штаны назад в кучу. - Подмоченная или не подмоченная. Я сам по себе живу. Что хочу, то и делаю.

- Ага, на каблуки бывало встанешь и идешь к друзьям на работу.

Марк от смеха аж затрясся.

- И еще в бусы. Меня охранники в Кирюшином банке чуть не убили.

- Интересно, что на репутации Кирыча твой визит никак не сказался. Какой-то феномен. Он всегда чист, как младенец. Как шел в гору, так и идет себе. Никто даже пикнуть не смеет.

- А помнишь, к тебе в контору Зиночка приходила?

- Еще бы. Орала, как базарная торговка. Мне увольняться пришлось, - с того времени прошло лет десять, но воспоминание как было, так и осталось неприятным, - Вот отчего так? То, что одним пустяк, для других - трагедия... Хорошо хоть, что в этом похабном глянце я давно не работаю.

- Жалко. В Москве гей-парад скоро. Вот было бы здорово, если...

- Ничего не "если", - отрезал я. - Про гей-парады не пишу и не планирую. Конечно, я бесконечно счастлив, что есть такие герои, которые защищают мои права, но пусть они делают это где-нибудь от меня подальше.

- Вот-вот, - скрючившись в "z", Марк вновь начал елозить тряпкой по полу, - Все думают, что их это не касается, а оно касается. Я тоже раньше думал, что СПИД бывает только в телевизоре, а Семочка, вот, говорит... - Марк замолчал, позволяя додумать остальное.

- Доигрался, - мрачно сказал я, - донаркоманился, - истеричного поп-расстригу я терпеть не могу, но такой судьбы не пожелал бы и ему.

- Теперь поедет в Голландию. У него там друг. Будут вместе с ума сходить, пока не сойдут окончательно, - сказал Марк, а далее поведал то, что я даже по телевизору не видел. Есть, оказывается в некоторых европейских странах такие службы, они помогают умереть безнадежным больным. Те подписывают нужные бумаги, поселяются в специальные клиники, там им дают специальный коктейль и они умирают специальным образом - с минимальными страданиями.

- А ты откуда это знаешь? - перебил я Марка.

- Своими глазами видел. У меня был друг. Ну, не друг, а очень хороший знакомый. Ларс. Он попросил, чтобы я приехал к нему, подержал его за руку, когда... ну... это... ну... все...

- Никогда не поверю, что ты и приехал, и подержал. Помнишь ты санитаром в больнице работать пытался. Ты ж в первый же день в обморок грохнулся.

- А что мне было делать? Ларс был хороший человек, только невезучий очень. А я - человек везучий, у меня все хорошо, почему бы мне не помочь, когда так, - Марк вздохнул.

- И с той поры ты не пропускаешь ни одного гейского парада, чтобы выразить свое несогласие с атмосферой общественного бездушия по отношению к меньшинствам, - сказал я, чтобы поскорей уже проскочить неприятную тревожную тему.

- Ну, там весело всегда, - вот и Марк отряхнулся, задвинул должно быть жуткое воспоминание подальше, - Лучше, если все три дня подряд ходить. У меня на каждый день есть специальный наряд. В пятницу - матрос американский, в субботу - тирольский попрыгун, а на десерт...

- ...морда битая, одна штука, если учитывать российские реалии, - перебил его я.

Марк захихикал.

- Ой, Мася как раз рассказывала. У нее, значит, был мальчик один знакомый. Он работал официантом, ну, в одном клубе для геев. Мальчик из дома сбежал сразу после школы. В Москву. У него отец из семьи ушел, а с матерью не получилось контакта. Приехал, стал работать официантом. Идет однажды по залу с подносом, а за столом его отец сидит. Представляешь?!

- Приехал сына жизни учить?

- Отец его с другом сидел. Он потому ушел из семьи, что не мог жить двойной жизнью. Ему не позволила его мужская гордость.

- Фигня, - сказал я, прокручивая в уме эту картинку, и веря ей, и не веря, - Ему жена не позволила. Застукала тетка мужа с поличным, вот оскорбленная женская гордость и вскипела.

- Неважно. Главное, что сейчас он счастлив, у него любимый человек есть.

- А нелюбимая жена пошла на помойку. А сын пошел туда же. Какой прелестный путь к счастью: насрать ближним и сбежать. Я б такому точно морду набил.

- Так он и набил. Тихий мальчик. Никто и не думал, что он может так просто руки распускать.

- А дальше что? Суд-тюрьма-кандалы?

- Не знаю. Наверное, подружились. Нет, ну, ты представь. Столько лет жили вместе, и ничего друг про друга не знали.

- Рядом все, рядом, - подытожил я. Признаюсь, не без грусти.

Тренькнул звонок.

- Ах, так я извиняюсь! - вскрикнула Розочка, едва я открыл дверь. Рисованные брови на лбу, изобразив сочувствие, скрылись под синей кудрявой челкой, - Но сейчас же все в порядке, правильно?

- Ну, вроде, - сказал я.

- Как я рада, - и запела о чем-то пенсионном: несправедливо-скудном по отношению к таким, как она.

Как выяснилось, вода из дырявой трубы текла сразу к нам, минуя Розочкины дубовые паркеты. Интересно, а как выглядят коммунистические ангелы-хранители? Носят ли они, скажем, красные галстуки?

* * *

Дневник одного Г.

Скоро я даже забыл, что в квартире пахнет мокрой грязью. Полнота жизни является и сама по себе. Для этого и кофе заваривать не обязательно и ждать появления яркого солнца. Все в этой жизни приходит ровно тогда, когда следует, и получается ровно так, как должно быть, жизнь - штука безальтернативная, потому что богатство возможностей - это иллюзия, мы же не можем затворить открытую дверь и толкнуться в другую, новую...

- ...это как с едой, - объяснял я Марку, когда, устав от трудов, мы ушли на кухню лопать пельмени. - Съеденного не воротишь.

- У нас генеральная уборка? - спросил Кирыч, войдя и оглядевшись.

- В некотором роде, - сказал я с набитым ртом. - Я тебе звонил, а ты к трубе не подошел.

- Я в спортзале был.

- Ты многое потерял. Свой компьютер, например.

- Ага, - подтвердил Марк, - Он не включается, а только пищит и показывает дискотеку. Рыжик уже совсем с ума сошел, рассказывает мне про смысл жизни.

- Скажи спасибо девушке этажом выше, которая оросила нас, чем бог послал, - добавил я.

- Опять? - Кирыч охнул.

- Ага, я тоже думаю, что Розочка прекрасна. Неустанно заботится о нашем самообразовании. Напоминает о хрупкости бытия, - сказал я, моля несуществующих богов, чтобы нетрезвый сантехник на совесть залатал течь.

Мне бы еще кто рассказал, как распознать, где только тонко, а где - вот-вот прорвется.

- А давайте на парад пойдем, - сказал Марк. - Нужно же встряхнуться как-то.

- Кирыч, - задушевно произнес я, - не попросишь у девушки этажом выше ее любимое весло? Скажи, что у нас форс-мажорные обстоятельства...