В издательстве KOLONNA Publications вышел в свет второй роман Дмитрия Волчека, редактора "Митиного журнала" и сотрудника радио "Свобода". Впрочем, второй условно, ибо первый ("Кодекс гибели", 1999) был подписан, кажется, этим именем - Fr. D. V. Но если насквозь каббалистический "Кодекс..." был вроде как представлен в виде чьей-то рукописи, то над "93!" стоит подпись Волчека... А где-то над Волчеком проявляется сквозь фиолетовый отблеск глянцевой обложки (Liber AL vel Legis, 3. 51. Фиолетовый за фиолетовым: это свет за пределами зрения) еще одно имя - Алистера Кроyли. И, собственно, его главный труд, который мы уже чуть выше процитировали - "библия" магического ордена телемитов "Книга Закона".

Проблема художественного воплощения оккультизма, если говорить о присутствии в литературных текстах идей таких орденов, как A.'. A.'. и O.T.O., развивающих законы Телемы сегодня, сразу же может поставить исследователя в тупик. Зачем вообще такому тексту филологический анализ, если и мысль и рука его автора подчинены были одному - "Делай, что возжелаешь, и пусть это будет единственным Законом"... Поэтому любые наблюдения над этим текстом - "93!" - не могут быть объективны, если не будут подтверждены сентенциями телемитской философии (что мы и вынуждены сделать, но никак не в качестве пропаганды оккультизма в любых его формах, так или иначе терпимых обществом или запретных и осуждаемых...).

Роман Дмитрия Волчека, если кто-то и попытается зачислить его в адепты телемитской философии, сам доказывает нам, что не все так однозначно и доказывает именно как художественный текст. Хотя из столь густого телемитского дискурса вычленить сколько-нибудь привычную человеческую систему ценностей, просто линию событий, сюжет, фабулу, на первый взгляд, практически невозможно... Впрочем, кое-какую реконструкцию признаков "изящной словесности" в этом сочинение провести можно.

С первой (все-таки именно с первой!) строки нулевой главы мы погружаемся в оккультное пространство текста вместе с неким Джеффом Страттоном, который читает, полученное "по мылу" письмо от своего приятеля, судя по всему, телемита. Со Страттоном и будет связано первое магическое событие в тексте - кровотечение из, простите, геморроя. "Что может быть противнее геморроя?" - спрашивает Волчек. Ответов будет два - один для героя книги, другой - для доброй половины читателей: боюсь, это сам роман Дмитрия Волчека.

Страттон - человек грубый (Liber AL vel Legis, 1. 50. Грубые должны пройти через огонь). "...Облюбовал резину. Лыжные костюмы, противогазы, дубинки. Вступил в прискорбный французский клуб"(11). Все остальное в этом романе прямого отношения к Страттону (его убьют и похоронят где-то в 29 главе) не имеет.

Из фантазматического изображения насилия, растления, порока и содомии выплывает образ Нового Ирода.

Вполне естественно из художественного пространства таких текстов уходит все женское, доминирует в основном гомосексуальное. И гомоэротика у Волчека - абсолютная территория садо-мазо по причинам исключительно каббалистическим. Если же появляется женщина, то она непременно "недоженщина", в "93!" это, например, "девушка с недоразвитыми гениталиями"...

"Чугунные лодыжки матросов. "Я помню серый свитер!" Обоссал меня, потом отнес в ванну, как сломанную птицу. В эту секунду мы были близки так, словно нас сшили суровой ниткой. Что ты вспомнишь, когда будешь подыхать, пробитый метастазами? Вот это. Нежное прикосновение мокрой шерсти. Их либе дих"(59). Есть примеры еще более колоритные, но те уже совершенно представляют собой часть магического обряда. Здесь же обнаруживается хотя бы какая-то имитация бессмысленной человеческой близости.

В остальном жесткий секс с мальчиками - каббалистическое действо на жертвеннике. "...И мальчики кровавые в глазах", которых "...убьют хирурги, отрежут им хуи, вспорют животы, скормят кишки собакам"(78). И все это уместилось в 92 главы плюс глава "0", всего 93 - целый роман "Девяносто три!"... И почти никакой символики (кроме той, что автор развертывает в главах 34, 45 и т.д.). Впрочем, было удушливое лето 1993 года, а больше, вероятно, ничего.

Пахучие парни, солдаты, дорогие смазливые студенты, дешевые матросы, лунные светотени мальчиков (всего лишь световые тела, никакой плоти), - все они каменщики, строители бастиона Нового Ирода, и им пора объединяться. Но боюсь, что основой этого объединения, судя по роману Дмитрия Волчека, не могут быть только магия или Телема, но и порочная бесконечная страсть.

Впрочем, склонность Волчека к каббаллистике известна с давних времен, взгляните хотя бы на символичную обложку его "Митиного журнала", потом перелистайте "Кодекс гибели". Но в "93!" автор, кажется, превзошел самого себя. Одним словом - Соколиноголовый Волчек...

Liber AL vel Legis, 3. 22. Лживо и глупо делать что-то в ущерб себе. Лживо выставлять невинность напоказ. Будь сильным, о человек! Вожделей, наслаждайся всеми предметами чувств и восторга; не бойся, что какой-нибудь Бог отвергнет тебя за это. И господин Волчек, судя по всему, не боится, ибо над Богом, как ему кажется, тоже есть Бог.