Не будет преувеличением сказать, что Владимир Бабенко, автор книги "Этот прекрасный полоумный маркиз де Сад", просто влюблен в героя своего исследования. Я знаю, что это прозвучит достаточно странно не только для обывателя, у которого, помимо возникающего легкого болезненного интереса, судьба, образ и книги великого писателя-бунтаря непременно ассоциируются с одним словом - садизм. Чтобы написать такую книгу о маркизе Донасьене Альфонсе Франсуа де Саде (2 июня 1740 - 2 декабря 1814), надо было прожить с ним целую жизнь... И ничего - остаться талантливым и оригинальным беллетристом Владимиром Бабенко. Чтобы не показаться странным из-за этого предварительного замечания, скажу, что и сам автор начинает свое повествование о де Саде с некоторой, так сказать, оправдательной главы: "В попытке объяснить, как я дошел до жизни такой, что решился обнародовать свое увлечение Маркизом". ...Действительно, в Маркиза Владимира Бабенко невозможно не влюбиться.

Это исследование основано на огромном числе архивных материалов и источников, которые собирал и изучал Бабенко. Оно одновременно воссоздает подробно биографию Сада и его эволюцию как мыслителя и художника: от привилегированного заключенного королевской тюрьмы до узника Бастилии, едва не ставшего одним из идолов французской революции.

Известно, что эпистолярное и творческое наследие де Сада обширно настолько, что едва укладывается в многотомные собрания текстов. Бабенко столь отменно владеет материалом, что с безупречным мастерством кроит композицию своей книги, в которой удачно сочетаются и документы и художественные тексты, и культурологические и личные эмоциональные впечатления автора.

Касаясь родословной де Сада, часто вспоминают, что он был правнучатым племянником знаменитой Лауры де Сад, возлюбленной Франческо Петрарки.

Нас, например, также заинтересует то, что великий женоненавистник был сыном пассивного гомосексуалиста. Юный маркиз воспитывался в доме известного сластолюбца аббата Альфонса до 10 лет, зачитываясь "Историей флагелланов" и другими сексуальными историями.

Его единственное искреннее любовное увлечение женщиной закончилось сифилисом, а брак был заключен из расчета.

Оргийный секс стал для де Сада не просто способом развязного времяпровождения, он хотел сделать разврат социализированной формой жизни. Его сексуальный протест был направлен в одну сторону - церкви Христа, где все было ложью и обманом. Государство и возмущало именно то, что сексуальный разврат носил исключительно богохульский характер. А в оргиях часто использовались предметы культа: чаши для причастия, которые служили сосудами для соков любви, кресты, религиозная скульптура.

Что же общего у Сада с гомосексуальностью? В этом отношении Владимир Бабенко следует во многом за версией Мисимы и его пьесы "Маркиза де Сад". Во-первых, едва ли не во всех оргиях, которые закончились для де Сада судебными разбирательствами, совокупления с женщинами не было. Во-вторых, Сад, безусловно, был последовательным содомитом... В-третьих, он предпочитал групповые оргии, в том числе с участием мужчин, среди которых, например, приятель Франсуа Рипер. Бабенко полагает, что "можно не сомневаться в том, что Сад в своих непристойных грезах насиловал папу Пия VI, - грезы такого рода были ему дороже и реальней самой реальности".

Для геев основной интерес к де Саду заключен, говоря словами Симоны де Бувар, в "способности его нести ответственность за свои желания, вернее - способность их оправдать. Он сделал из своей сексуальности этику...". Не плохо было бы, если бы то же сумели и мы.

Владимир Кирсанов

Екатеринбург: У-Фактория. 2003, 440 стр., 15000 экз., ISBN 5-94799-165-9.