- Почему мы занимаемся этим только в таком состояние? - Спросил я у голого, пульсирующего и грохочущего Димы.

- Потому что я не могу иначе. Во-первых, я вырос в такой семье, потом в такой компании, потом учился в такой школе, и в конечном итоге стал таким. Во-вторых, когда нет коки мне откровенно паршиво.

- Но ты мне не безразличен. Давай сделаем так, пусть тебя переломает, я стану ухаживать за тобой. Ты ко мне привяжешься. Ты станешь благодарен мне по гроб жизни, долгой совместной и счастливой.

- Без кокаина, - ответил Дима, - всем твоим чувствам я предпочту возможность забраться под лифчик уборщицы тёти Клавы. Если ты дорожишь нашими отношениями, не вздумай пытаться изменить их структуру.

- А ты сам дорожишь?

- Я ничем в жизни ещё так не дорожил.

Я встретился с нужным человеком в метро. У нужного человека были гнилые зубы. Он узнал меня по походке. Мы поехали на Лосиноостровскую. Там он должен был представить мне свою платёжеспособность. Мы заключали странную сделку. Лосиноостровская - огромный железнодорожный узел. Там, в одном из тупиков находилась цистерна, она и была нашей целью. Мы забрались на неё. Нужный человек привязал леску к пробирке и опустил пробирку в цистерну. Достал полную. Я понюхал содержимое. Посмотрел на свои ладони. Они были в мазуте.

- Кокаин настоящий, - сказал я, - у вас получилось, теперь моя очередь. Почему вы мне поверили?

- С одной стороны у тебя явный талант и превеликая наглость. Я бы никогда не придумал поставить вагон с кокаином прямо в тупик. С другой стороны, мы ничего не теряем. Если тебе не удастся, мы продадим это сами.

- Почему вам так приспичило завалить телебашню?

- По большому счёту, из любви к искусству. Терроризм - есть высшее, последнее проявление шоу-бизнеса. Будет время, когда кроме него не останется ничего. И потом, ты не корректен, я же не спрашиваю, зачем тебе эта цистерна, это всё равно, что спросить, кто за тобой стоит.

- Никто. Я Робин Гуд.

- А я Вильгельм Телль.

Нужный человек был моим отцом.

Вечером я спросил у Димы, стоит ли, надо ли, ведь внутри Останкинской башни всегда полно народу, а людей иногда очень жалко.

- Глупости, - ответил Дима.

- Объяснись! - я почему-то стал злиться.

- Можешь себе представить, как это нас с тобой свяжет. Кроме того, я уговорил тебя обратиться к твоему отцу. Ты ещё не понял, что произошло возвращение блудного сына, и нам больше некого бояться. Потом у нас будет кока, которой хватит на всех, кто нас заинтересует. Плюс, ты же ненавидешь телевидение.

Моего плана взрыва телебашни в деталях не знал никто. Меньше всего в нём понимал Дима, хотя ему и отводилась главная роль. На нём была куртка на синтепоне, пропитанная тем, чем полагается пропитывать синтепон в таких случаях. От более-менее серьёзной детонации куртка должна была рвануть с необходимой силой. Дима ждал меня в башне, чуть выше цоколя. Я позвонил в милицию из автомата, и объяснил, что Дима террорист, что у него взрывчатка, и что он стоит там, где стоит. От меня Дима получил инструкцию, в случае милицейской экспансии бежать не на улицу, а вверх, к шпилю. Я поднялся на крышу тридцатиэтажного дома в Медведково и стал ждать. В милиции работают грубые люди, они озлоблены низкими заработками и плохой технической базой. В стране бардак. У милиции сегодня выход один, стрелять во всё, что движется.

Стоя на крыше тридцатиэтажного дома в Медведково я смотрел, как опадает, фантастично кренясь, знаменитая иголка на горизонте. В домах шипели пустые телеэкраны. Ошалелые люди желали цветных картинок и бешено крутили гетеродин. В Отрадном пьяный телемастер вылез на крышу смотреть антенну, огляделся и прошептал: "Ядрёна феня! Останкино завалило...".

Я сел в автобус и поехал на Лосиноостровскую. Они заварили нижние кран цистерны, идиоты. Пришлось заложить пирпатрон. В шуме железнодорожного узла хлопок пирпатрона потерялся, как я в толпе отъезжающих на север, спустя два часа.

Кокаин (жидкий разумеется) хлестал из огромной трещины в цистерне, пробитой моим пирпатроном. Кокаин хлестал на ржавые рельсы, на мазут и жёлтые камни, грязь смешивалась с грязью. Больше всего на свете я ненавижу наркоманов и наркотики.