Новый рассказ из цикла "Мертвые женщины" Константина Кропоткина (Германия), автора сериала "Содом и умора", который с начала 2007 года уверенно входит в рейтинг 10 книг, наиболее популярных у ЛГБТ-аудитории России.

Он был похож на гнома. Он, может, и был - гном. У него был вислый нос, в тени которого прятался рот-точка. У него были длинные мочки ушей - можно было подумать, что прежде он носил тяжелые серьги, а когда уши оттянулись чуть не до середины шеи, он их снял, дырочки заросли без следа, и теперь мочки болтаются при ходьбе ненужными тряпочками.

Он был гномистый гном, а сам назывался "Бонни", что, как позже выяснилось, должно было означать красивую печаль.

Не печаль это была. Во всяком случае, не красивая.

Встретив у колонны метро, Гена повел его в то кафе, где на полукруглых окнах богатой рамой висят вишневые шторы с золотой бахромой. Гена называл кафе "Мой будуар", а Лара смеялась.

Пили грог. Гена разглядывал "Бонни", и думал, надо ли с ним спать.

Было тепло еще. Почти по-летнему. Стоял сентябрь. Но теплый грог, сделанный из гадкого вина, хорошо тянулся. Грог был душистым, со специями, и у Гены щипало в носу, как бывает на рождество. Наверное, поэтому он решил, что надо - пускай, будет гном.

Они говорили про способы знакомства. Гном стал рассказывать про какого-то художника, который имел на него виды, они напились, а потом у них что-то было. На взгляд Гены, признание было преждевременным, но история гнома была будто уже тысячу раз слышанной - она не слишком выдавалась из целой кучи таких историй, когда будто бы случайно, да по пьяни…

Лара пришла вовремя, по плану. Улыбнулась гному, как старому знакомому, протянула узкую ладонь с округлыми миндалевидными ногтями. У Лары руки мадонны, а он был гном.

Гену целовать не стала. Только потрепала по щеке: привет, мол, я с тобой.

Гном по кличке "Бонни" подобрался, застрекотал что-то. У него был надтреснутый голос, а от присутствия Лары он будто распался на короткие острые фрагменты, которые прорезали в воздухе невидимые стежки - на вид вроде бы ровные, но было ясно, что состоят они из долек, колких по концам.

- …айязнаетчто…, - по-особому взлетая по концам слов, толковал гном Ларе.

Она отвечала ему своим любимым, заученным, наверное, с детства образом - улыбкой-полунамеком. От мадонны у нее были не только руки.

Предоставленный сам себе, а может заразившись увлечением гнома, Гена подумал, что, будь он художником, то запросто взялся бы рисовать Лару: она являлась бы голой из морской пены, плясала танец семи покрывал, гляделась бы в зеркало, отороченное белыми завитушками.

А гном все городил огород своей жизни. Вот тут-то он и поделился, что "Бонни" - имя красивое, потому что печальное. Гена вспомнил, про фотографию, которой в Интернете гном проиллюстрировал свою печаль. В анкете он выставил неясный фрагмент голого тела. Наверное, красивого. Во всяком случае, Гене хотелось так думать, ведь он же собрался с гномом спать.

Печаль его была глупа. Тут уж врать себе было невозможно. Вытягиваясь и сотрясаясь, гном спрягал линялые прилагательные, которые должны бы означать, что ему непросто, что он обделен Высоким Чувством, но уже смирился с этой долей, потому что она определена ему свыше, как крест, ирежесолнышкоблисталокорочестановилсядень…

Гена на глазок оценил его рост и подумал, что гном ниже анкетного "Бонни". Мысль была неприятная - ведь и тело, выставленное там напоказ, может оказаться чужим.

Он врал.

"Я вас понимаю", - полуулыбкой отвечала гному Лара. Она ничего не заказала, а сидела на краешке стула, готовая сорваться с места и присоединиться к веселым, ошалелым от нежданно-летнего солнца, людям, сновавшим за полукруглым окном.

Она тянулась к солнцу, а гном врал. Он смотрел на мадонну, сидевшую от него на расстоянии вытянутой руки, и врал прямо ей в глаза.

- На хера? - спросил Гена.

- Что? - посмотрел на него гном.

- Гнать на хера, что ты пидар? - уточнил Гена свои претензии.

- Вы на него не обращайте внимания, у него сегодня климакс, - сообщила Лара.

Гном приободрился, чем Гену лишь разозлил.

''Содом и умора'' Константина Кропоткина

- Блядь! На хера парить мне мозги, если ты с бабами спишь?

- Скажите, вы спите с женщинами? - подхватила Лара все с той же полуулыбкой.

- Да, конечно,- сказал он, тряхнув головой, а с ней и мочками-тряпочками. "Дон-дон",- озвучил про себя Гена их ход.

- Пойдем, мать! - Гена решительно встал. - А ты не дергайся,- посоветовал он гному, с которым ему бесповоротно расхотелось спать. - Она тоже не будет с тобой трахаться. Подтверди, - он жестко поглядел на Лару.

- Не буду,- охотно признала она. - Вы некрасивый.

Нос у гнома будто укрупнился. Он будто набухать стал, хотя прежними остались и сухие черные глаза, и рот-точка и ушные мочки.

- У меня никого нет. Я один, - сказал, наконец, гном, зачем-то подавшийся в мужеложцы. - Хоть бы кто-нибудь был.

- Вот с этого и надо было начинать, - сказал Гена и, взяв Лару за руку, повел ее к выходу. Свою ручную мадонну.