В начало
> Публикации
> Проза
Содом и умора - 26. Раб Лампы
Дородная блондинистая дама, закутанная в бордовую шотландку, и ее белокурая собака в одежке из того же материала были так похожи, что если бы не принадлежность к разным формам жизни, их можно было бы запросто принять за близких родственников.
Впрочем, в одном их вкусы кардинально различались. Женщина, расчерченная на квадраты, явно была чистюлей.
- Фу, негодница, ах, ты, негодница, нельзя же..., - нежно рокотала она пуделю, залезшему в глубокую лужу. - Я же тебя помыла, почистила, а ты вся изгваздалась, ну, совсем от рук отбилась, ах, паршивка...
Чем настойчивее собака макала нос в грязь, тем тише и ласковее уговаривала ее хозяйка. "Как сообщающиеся сосуды", - подумал я, наблюдая за возней на безопасном расстоянии и радуясь, что Вирус сегодня на удивление покладист.
Поспешил.
Сделав свои дела, Вирус тут же рванул к даме с собачкой. Или точнее, к собачке, явно бывшей дамой. Мне не оставалось ничего другого, как припустить за ним следом.
Да, это только кажется, что люди водят собак на поводке. На самом деле собаки таскают хозяев за собой по кустам и полям, наплевав на правила, предписывающие им ходить чинно, писать быстро, посторонних не облаивать и знакомиться с домашними животными, принадлежащими только интересным мужчинам.
Вирус мужчинами не интересовался.
Он был удручающе гетеросексуален.
* * *
Если не хотите детей, никогда не заводите собаку. Купите лучше попугайчика в клетке, рыбок в аквариуме, черепаху в картонной коробке, чучело крокодила на деревянной подставке - купите кого угодно, только не собаку. Поверьте, с крокодилом у вас будет гораздо меньше хлопот. Его не потребуется водить к ветеринару, за ним не придется вытирать луж, из-за него не надо будет ссориться со сварливыми соседками по этажу, у которых "от лая голова болит".
И самое главное! C ним не надо гулять.
Подобные фантазии посещали меня каждый раз, когда я леденел ранним утром или поздним вечером, дожидаясь, пока Вирус не изучит все бугры и кочки, прежде чем решить, куда присесть.
Впрочем, раньше я мирился с его разборчивостью, считая, что таким образом отдаю старый долг желтой дворняжке Чапе. В детстве я, ленясь, отпустил собачку погулять одну. На прощание она кротко взглянула на меня, а потом попала под машину. Насмерть.
По странному совпадению в прошлом Марка тоже имелась трагически погибшая собака, однако совесть его не мучила.
Вирус скребся у двери, а Марк валялся на диване, имитируя слепоту.
- Я и позабыл! - говорил он, притворно смущаясь, когда кто-то из нас, не выдержав страданий Вируса, бросал неотложные дела и шел одеваться.
Впрочем, в последнее время его бессердечность приобрела вполне разумное объяснение. Выходить на улицу с Вирусом стало не менее опасно, чем садиться в ванну, полную саблезубых пираний.
* * *
- Уберите, пожалуйста, свою собаку, она ее всю измарает, - шарахнулась женщина от Вируса, наскакивающего на пуделиху как разбойник на обоз. - Она только что купанная.
Надо сказать, просила она не очень настойчиво, с интересом глядя на меня и явно приглашая к знакомству.
- Что же вы ее из ванны, да сразу на улицу, - неохотно поддался я на недвусмысленный посыл и потянул Вируса за поводок.
Он притворился послушным, но едва я ослабил хватку, вновь очутился рядом с пуделихой. Та, впрочем, была еще радушней своей хозяйки.
- Нелли, - игриво сказала женщина.
- Редкое имя для собаки, - заметил я.
- Меня зовут Нелли, а ее, - она нагнулась к пуделихе и почесала ей голову, - ее Лампа зовут. Нарядное имя, вам не кажется?
- Кажется, они друг другом слишком увлеклись, - сказал я и начал оттеснять Вируса от новой знакомой.
- Ам! - пес предупреждающе клацнул зубами.
- Ой! - взвизгнула Нелли.
- Иии, - последовала ее примеру пуделиха.
- Только этого не хватало, - отступая, сказал я.
В Вирусе заговорили зверские инстинкты. Мое мнение ему было до лампочки.
Он хотел Лампу.
* * *
Вирусу не исполнилось и года, когда он полез на фокстерьера. Тот оказался мальчиком и незамедлительно последовавшая свара стоила Кирычу разодранных штанов.
- Этот тип еще говорил, что мы сами виноваты, - рассказывал он, обижаясь на пожилого господина, позволившего фокстерьеру тяпнуть его за ногу.
Впрочем, Вирус, не сильно выросший, но заметно возмужавший, в долгу не остался, выдрав клок шерсти у нарушителя негласного собако-человеческого пакта о ненападении. Фокстерьер бежал, а с ним бежал и пенсионер, напоследок пообещав заявить в милицию.
Мы тогда лишь посмеялись, не подозревая, что подвиги Вируса еще только начинаются. Гормональное буйство превратило Вируса в настоящего монстра. Завидев собратьев по крови, он выказывал такую недюжинную силу, противиться которой не мог даже Кирыч, несмотря на сто его килограммов и боксерское прошлое.
- Секс-террорист какой-то, - жаловался Марк, вынужденный однажды со скоростью гончей мчаться на помойку, а потом с риском для жизни отдирать Вируса от бездомной болонки.
Честь девушки была спасена, чего нельзя было сказать о чести марусиного мундира. На память о посещении мусорных баков на его пальто остались бурые пятна.
- Как назовешь лодку, так она и поплывет, - сказал я, глядя на Вируса, который, устав от приключений на свежем воздухе, шумно лакал из своей чашки, разбрызгивая воду.
Вины за собой он явно не чувствовал. Казанова чертов.
- Надо было назвать его "Евнухом", - ответил я на недоуменный взгляд Марка.
* * *
Собаки вели себя сообразно именам. Вирус атаковал. Лампа сияла.
Если б в мире людей было все так же просто!
Будь я, например, собакой, то я прошел бы мимо Нелли и даже хвостом не вильнул. Потому хотя бы, что она уже лет двадцать пять как Нелли Петровна. Но в мире людей даже излишне болтливых старших принято уважать. Или хотя бы с ними мириться.
Это называется вежливостью.
Тем не менее запас этой самой вежливости у меня мало-помалу иссякал. Хозяйка кокетливой пуделихи замотала меня речами, как паук опутывает бесконечными липучими нитями несчастную муху. Она говорила, говорила, говорила, слепляя воедино и подорожавший "Педигри", и веселых собак из рекламы корма, и сегодняшнее "Поле чудес", где показывали означенную рекламу, и суперприз, уехавший куда-то в бурятские степи, и какую-то уборщицу, выигравшую миллион в моментальной лотерее, и жуликов, которые странным образом не имели к лотерее никакого отношения, но завели себе другие, не менее прибыльные источники дохода, потому что рука руку моет, а у простых людей едва хватает денег на "Педигри", который подорожал...
Нелли говорила без точек и запятых, а мне казалось, что передо мной стучит нескончаемый железнодорожный состав.
- Странное у вашей собаки имя, - попытался я перевести разговор на другие рельсы, - это что, новая мода называть пуделей осветительными приборами?
Круглое лицо женщины вдруг вытянулось в овал, густо накрашенные ресницы захлопали, а малиновые губы собрались в обиженную ягодку:
- Смеетесь, да?
Нелли просилась в другой век, в котором купчихи в цветастых платках хлебали чай из блюдечка и тискали декоративных собак, таких же сытых, как и они сами. Мне в этом веке делать было нечего, но разве это повод, чтобы насмехаться?
- Что вы, что вы! - устыдился я, - Люстра - очень красивое имя...
* * *
Вопрос "Кто пойдет с Вирусом?" гудел трансформаторной будкой, но мы увиливали, как могли. Кирыч стал уходить на работу чуть ни с рассветом, а возвращаться на закате, меня пару раз выручал сильный насморк, а Марк пошел к врачу.
- У меня аллергия на шерсть! - сказал он буквально на прошлой неделе, повертев перед моим носом какой-то серенькой бумажкой, - врач говорит, что контактировать с животными мне совершенно противопоказано, иначе начнутся всякие прыщики и сенная лихорадка.
- Жулик! - сказал я, - ты целый год обнимался с Вирусом и никаких прыщей у тебя не было. Гулять с ним не хочешь, вот и вся твоя аллергия!
- Неправда, - заупрямился Марк.
- Твой врач случайно не друг Валеры? - спросил Кирыч.
- А в чем дело? - с вызовом ответил Марк.
- Просто так, - сказал Кирыч, со значением поглядев на меня.
Мы это уже проходили. У Валеры были обширные знакомства в медицинском мире, и если бы Марку потребовалась справка о том, что у него беременность, он вмиг ее бы получил. За подписями самых лучших академиков страны.
- Вначале ты погуляешь с Вирусом, а потом мы посмотрим, будут у тебя прыщи или нет, - медовым голосом сказал я, - поставим, так сказать, эксперимент.
- Вы противные! - буркнул Марк и поплелся в коридор обуваться.
Кстати, прыщи у него появились. Через два дня, когда он обожрался мандаринами.
Бог знает, как долго мы бы откладывали решение насущной проблемы, если бы Вирус не выразил свой протест в единственно доступной ему форме.
Он нагадил прямо на кухонный стол.
Марк впервые поднял на Вируса руку, Кирыч отказался есть на кухне, а я созвал экстренный семейный совет. Крику тогда было много, а толку мало. Ни дать ни взять Государственная Дума бюджет делит. Каждый гнул свою политику, напрочь забыв про политес.
- У меня аллергия! - вдохновенно врал Марк.
- Я работаю! - говорил Кирыч.
- А я что, макраме плету? - вопил я.
- Вау! - осуждал Вирус, мотая из стороны в сторону кудлатой мордой, похожей на волосатый кирпич.
Где-то через час мы нарисовали график. Кирыч вывел вверху тетрадного листа "Расписание псовой охоты" (название мое, одобрение - дружное), а внизу заштриховал клеточки в три цвета. Согласно плану, он выгуливал Вируса в черные дни, я - в синие, а Марк - в красные.
Как это часто бывает при торжестве демократии без протестов не обошлось.
Делая бровки сердитым домиком и беззвучно шевеля губами, Марк вновь и вновь пересчитывал клеточки, но ошибки не находил. Все было по-честному. Смен было ровно десять на человека, потому что дней в этом месяце было тридцать, а нас трое.
- Что же мне теперь, и не уйти никуда? - наконец заквохтал он, устав от арифметики. - И не встретиться ни с кем? Вот Сережа скоро из Страсбурга приезжает, а я, значит, дома сидеть должен, как пес цепной?
- Бери Вируса с собой! - предложил я.
- Вау! - радостно согласился Вирус, предвкушая еще один плодотворный визит на помойку, где водятся роскошные болонки.
Ему нравилось выгуливать Марка. Из нас троих он был самым слабосильным.
- Но я..., - Марк хотел было опять затянуть волынку, но осекся, заметив брезгливую гримасу Кирыча.
Он смотрел на пятно на столе, которое еще недавно было кучей.
* * *
Смеркалось. Холодало. Говорливая собеседница утомила настолько, что я перестал даже поддакивать. Только очами тяжело поводил, сам себе напоминая страшилище из какой-то сказки и искренне желая, что морок сейчас кончится. Вот подскочила бы она, да и зависла в воздухе, будто воздушный шар, а я бы ткнул ее легонько в клетчатый бочок, она и лопнула бы. Сдулась.
- ... надо ведь, маньяком оказался троюродный брат ее подруги. Ни за что не догадаешься! - рассказывала Нелли последние похождения Лампы, не подозревая о моих кровожадных планах.
- Как интересно, - вставил я, не совсем поняв, кого она имела в виду - собаку или ее литературную тезку.
- Ай-яй-яй! - вдруг заверещала любительница иронических детективов.
С легкостью, неожиданной для стольких килограммов, Нелли отскочила в сторону, открыв моим глазам прелестную картину.
Вирус оседлал Лампу.
- Она у меня еще девочка, - растерянно сказала Нелли, глядя на тела, слившиеся в любовном экстазе.
- Была, - сказал я и, не особо усердствуя, добавил, - Фу!
Вирус послушно соскочил на землю и вдруг завизжал, как резаный. Лампа тоже взвыла. Собаки рвались в разные стороны, но узы любви, их соединившие, были крепче.
- ...Что делать-то? - спросила Нелли, требовательно глядя на меня. Будто ожидала, что я достану из запазухи топор и разрублю им черно-белое чудище, которое, пытаясь разорваться пополам, орало в две глотки и скребло землю восемью лапами.
- Ясное дело, - сказал я, - ничего.
Сила, которой прелюбодеи были притянуты друг к другу доказывала, что самое страшное еще впереди: пройдет совсем немного времени и на свет появится выводок маленьких ламповирусов. Почувствовав себя без пяти минут родственником Нелли, я не очень обрадовался, но тем не менее хихикнул.
Виной тому была следующая мысль. Она просилась в заголовок этой истории.
Я придумал Вирусу новую кличку.
Раб Лампы
10 апреля 2004 года