Российский литературный портал
GAY.RU
  ПРОЕКТ ЖУРНАЛА "КВИР" · 18+

Авторы

  · Поиск по авторам

  · Античные
  · Современники
  · Зарубежные
  · Российские


Книги

  · Поиск по названиям

  · Альбомы
  · Биографии
  · Детективы
  · Эротика
  · Фантастика
  · Стиль/мода
  · Художественные
  · Здоровье
  · Журналы
  · Поэзия
  · Научно-популярные


Публикации

  · Статьи
  · Биографии
  · Фрагменты книг
  · Интервью
  · Новости
  · Стихи
  · Рецензии
  · Проза


Сайты-спутники

  · Квир
  · Xgay.Ru



МАГАЗИН




РЕКЛАМА





В начало > Публикации > Проза


Константин Кропоткин
Сожители - 22. "Насильно милые"

Константин Кропоткин. "Дневник одного г." - всего 99 руб. Закажи прямо сейчас! >>

Герои популярного в середине 2000-х годов сериала Константина Кропоткина - "Содом и умора" возвращаются на Gay.Ru! Роман, признанный в 2007 году "Книгой года" читателями нашего проекта и позже изданный в Германии, не забыт до сих пор.

...Кирыч, Марк и пес Вирус снова с вами по вокресеньям весной 2011 года.

А также - "Русская гей-проза 2010" с "Другими-разными" Константина Кропоткина.


Одно из самых неприятных открытий в жизни - ты можешь не нравиться. Просто так. Нипочему. Говоришь не то, выглядишь не так, занимаешь место, солнце загораживаешь и вообще, почему это у тебя, паршивца, на левой ноге родимое пятно?

Свыкнуться с этой мыслью очень трудно. Во всяком случае мне, и поэтому сам я стараюсь быть полюбезней с теми, к кому, в общем-то, равнодушен - не дай бог решат, что я что-то имею против, возникнет на пустом месте непонимание, или даже ссора - если люди хотят поссориться, то обязательно найдут повод.

Сеня и Ваня могут поссориться из-за чайной ложки.

Впрочем, в их случае это означает, что они нравятся друг другу даже чрезмерно.

У них любовь.

А с остальным миром они просто очень любезны.

Позвали нас на дачу. Я бы с удовольствием сказал "гранмерси, не надо", но у кого-то из них - у Сени? Вани? - был день рождения.

Отказываться было неловко.

Один из них - зуботехник, у него свой врачебный кабинет, другой - приживал при зуботехнике, у него нет нужды работать ради денег, а интерес к какому-нибудь занятию не пробудился; по диплому он, кажется, преподаватель физкультуры.

- Приха-адзи-идзе, - позвонил нам кто-то из этого дуэта.

- Придем, конечно! - с поддельным энтузиазмом сказал я, вновь подумав о несоответствии формы и содержания.

Встретишь такую пару на улице, то хочется голову в плечи втянуть - что Сеня, что Ваня мускулисты, крепки, подтянуты, загорелы, стрижены коротко, а щеки их покрыты диким черным волосом - не говоря ни слова, они распространяют тестостерон, круто замешанный на каких-то трудноформулируемых рисках. Но если их слушать, например, по телефону, то кажется, что это одухотворенные старшеклассницы говорят, распространяют сладость и лепоту.

Смешно.

Подозреваю, если бы Сеня и Ваня помалкивали, то я любил бы их больше.

Поехали. Куда-то за город, через поля, речку и железнодорожный шлагбаум. Целым караваном.

В нашей машине мы были втроем. Кирыч за рулем, я рядом, Марк на заднем сиденьи. Сеня и Ваня в своем белом внедорожнике впереди везли еду, питье и Андрюшку-портняжку с его гладкоструйным Аркашей. Следом на своей развалюхе тарахтел Володя, у которого был друг Тема (один пузат, другой угрюм). А с ними ехал еще и некий Геннадий, вертлявый и дребезгливый, мне практически неизвестный - мне вообще плохо знаком весь обширный дружеский круг Сени-Вани. Я любезен с ними, они любезны со мной и бог его знает, с кем еще они там любезны.

- Говорить будем только приятные вещи, - ни с того, ни с сего начал я наставлять сожителей, - Сеня-Ваня очень хорошие люди, ничего плохого нам не сделали.

- Само собой, - коротко отозвался Кирыч, глядя внедорожнику в заляпанный зад.

- Ты предлагаешь обманывать? - мяукнул сзади Марк.

- Я предлагаю обманываться. Тебе, впрочем, не впервой. Ты все видишь в розовых очках.

- Да, уж не такой злюка, как ты, - сказал Марк.

Я вздохнул.

- Легко тебе. А у них, я слышал, дача розового цвета. Ярко-розового, как бубль-гум.

Сильно тряхнуло, выругавшись, Кирыч снова выровнял ход машины.

- Вот и я думаю, что "ай", - сказал я в ответ на его испуг, - Добро пожаловать в мультфильм!


* * *



Содом и умора.

Нет, "добро пожаловать в мультфильм" я сказал чуть попозже, когда, проехав по буеракам лихорадочно строящегося коттеджного поселка, мы миновали ворота и оказались на большой поляне со всех сторон окруженной высоченным забором.

На краю поляны стоял дом. Он был розовый. Крыша у него была лиловая. Травка вокруг зазывно зеленела и кусты изящно кустились, но природная зелень выглядела как-то скучновато рядом с истошной анилиновой красотой двухэтажного дома, под высокой крышей которого наверняка хранилась коллекция фаллоимитаторов и прочих игрушек для взрослых.

Если внешность у дома так демонстративно наивна, то не может же и внутренность его быть похожей на бубль-гум?

Но еду давали настоящую, а не рисованную. Хваткость у Сени-Вани тоже была вполне человеческая, гостям, в общем-то, не надо было ничего особенного делать: только выгрузить судки и бутылки из машины, подождать, когда кто-то из хозяев разожжет костер на специально отведенном для того месте, всплеснуть руками, говоря...

- Какая красота! Я всю жизнь мечтал о таком домике, - Марк буквально сочился сладостью.

Сеня-Ваня лучились, им было приятно. А дюжий Тема вместе с пузатым Володей ходили то по дому, уставленному тяжеловесной кожаной красой, то вокруг дома, постукивали, поглядывали, словно приценивались.

- Бизнесмены? - спросил я, раскидывая по столу на веранде тарелки.

- Менеджеры, - ответил не то Сеня, не то Ваня (можно я буду их наугад называть?). Он перекладывал салаты из пластиковых боксов в глубокие тарелки.

- И что это значит?

- Ну, работают.

- Кем?

- Менеджерами, я же сказал, - я, наверное, разговаривал с учителем физкультуры. Для зуботехника он был слишком тугодумен.

- Сейчас все сплошь менеджеры. Продавец - менеджер торгового зала, уборщица - менеджер ведра и тряпки. Странно, что президента не называют топ-менеджером Кремля.

- Тебе кто больше нравится премьер-министр или президент? - встрял Марк. Помогать он и не думал. Привалился к бортику веранды, ручки кренделем сложил.

- Они мне не нравятся, - сказал я. - У меня к ним неземная любовь.

- Нет, ну, правда. Они тебе как внешне?

- А тебе зачем? Хочешь предложить руку и сердце?

- Для блога. Мне надо составить сравнительный портрет.

- Они нравятся мне оба. Как Дольче и Габбана.

- Они ничего так, - согласился со мной Сеня-Ваня, которого никто не спрашивал. - Ухоженные.

Огонь разгорелся, шашлыки фырчали. Мы, расположившись на веранде, стали пить, есть, поднимать тосты, чествовать именинника. Андрюшка, краснея, сунул билет на какой-то концерт. Володя с Темой подарили коллекцию деревянных кошек каждая метрового роста. Геннадий выдал книжку, продребезжав "моя, с автографом, называется "Дневник". Марк подарил красный берет и шарфик, оба красные, как обезьяний зад. "Из страны басков", - сказал он. Мы с Кирычем вручили коллекцию тарелок, угловатых, ярко-зеленого цвета, о которых продавец в магазине сообщил, что они сейчас самые модные.

- А что тебе твой муж подарил? - игриво спросил Марк у именинника.

- Букет. Мы вообще деньги копим. Хотим яйцеклетку купить, - ответил тот.

- Да, ну, - произнес я фразу, которая всегда спасает меня, когда мне нечего сказать.

- Рожать будем на Украине, - сказал второй участник дуэта.

Тут бы мне снова сказать "да-ну" уже искренне, но в слова в горле почему-то застряли.

- Возьмем женщину, она выносит, а по закону родители - это те, которых гены. А если мать неизвестна, то остаются отцы.

- Очень мило, зато отцов будет двое, - с чрезмерной горячностью воскликнул Марк.

- Вы кого хотите, мальчика или девочку? - спросил Андрюшка.

- Конечно, мальчика! - вскричали они.

- А я бы хотел девочку. Ее наряжать можно, - сказал Андрюшка.

Аркаша, поворотив к нему точеное личико, растянул губы в улыбке. Ему стало весело. За весь вечер он не произнес ни слова.

- А я телевизор трехмерный хочу, - погладив себя по животу, сказал Володя. - Есть новая модель. Люди на экране как живые.

- Тридэ? - уточнил Тема. - Так, уже целый год торгуют.

- Э-нет, - прищурился ехидно Володя (у него, кстати, круглое, желтое, немного азиатское лицо), - а этот даже без специальных очков смотреть можно.

- Какая прелесть! - воскликнул Марк. - Ричард Гир, как живой.

- Он же старик, - скривился Геннадий.

- И что с того? - спросил я. Что за дискриминация?

- Лучше тогда Максим Аверин, - предложил Андрюшка.

- Актер, как живой, - сказал я. - Просто чудо. Можно у него даже яйцеклетку попросить.

- Он же мужчина, - сказал Марк.

- Яйцо тогда, ага, - заржал Володя.

- Ну, вот, а мы как раз телевизор купили, - плаксиво сказал Сеня-Ваня.

- Купите еще один, - сказал Тема.

- Точно. Чего жаться? Один раз живем! - поддержал его Володя.

- А старый куда? Он же новый.

Подарите той дуре, которая захочет быть танкером для двух безвестных пидарасов, подумал я, но вместо этого только улыбнулся. Опять фальшиво.

Улыбнулся и Аркаша. И как меня угораздило... с таким... с содроганием подумал я.

- Чего только в жизни не бывает.


* * *



Дневник одного г.

Уже смеркалось, темнело, стало прохладней. Мангал убрали, а дров подкинули. Уселись кругом на чурбаки и скамейки. Глядя на желто-белые языки пламени, я стал думать о сущности любви и ее сучности.

- Я думаю, что каждому выдается одинаковое количество любви, - задребезжал, задрынькал Геннадий. Пока я думал о любви, он про нее говорил. - Люди только по-разному ее расходуют, - у него был неприятный голос, и потому, наверное, все, что он говорил, казалось мне неверным, неправильным, неуместным.

Мы выпили за любовь. Тема с Володей смачно расцеловались. Сеня и Ваня прижались друг к другу на своей скамеечке.

- А мы летим на Гран-Канарию, - сказал Андрюшка, поглядев на Аркашу.

- Сейчас там жарко очень, - воскликнули Сеня-Ваня и затоковали о поездке куда-то на моря в какие-то совсем другие времена, которые куда как лучше времен нынешних, с людьми, которые, наверняка, ни в какие подметки не годятся тем спутникам, которые ожидают рыхлого Андрюшку и его сладкого дружка, господи, как же ненавижу я этих пидарасов, живущих так, как даже в мультфильмах не живут.

- Яйцеклетку они покупают, - пробормотал я, но Кирыч, как раз кстати, положил мне на колено руку; он чуткий парень, хоть и не говорит почти ничего.

Как щелкнуло, как завертелось - я даже понять не успел. Мы пили не только шампанское, не только вино, но и какие-то разноцветные крепкие напитки - Сеня и Ваня отлично подготовились - я только моргнул, попытался задержать взгляд, и увидел белое лицо Андрюшки, "а он несчастливый, когда смешной" подумал я странную мысль. Андрюшка дрожал, дергался, он потерял своего дружка - этого... Аркашу - тот ушел, вроде бы пописать, и не возвращался очень долго, Андрюшка пошел за ним, а вернулся с лицом... - нет, я все-таки украду чужую фразу - лицо его было п е р е в е р н у т ы м.

- Я хочу домой, - зарыдал он на все сгустившиеся сумерки. - Мне нужно домой, сейчас! Я вызову такси!

Сеня и Ваня сказали, что вызвать такси невозможно, а везти его никто не может, потому что все пьяныне, Андрюшка взвыл и бросился прочь, ломая кустарник. Он кричал, что ему все равно. Пускай, кричал он.

Немного протрезвев, я пересчитал гостей и понял, что отсутствует не только сладкий Аркаша, но и Геннадий-дребезгун. Я что-то понял, мне стало жалко Андрюшку, но силы мои уже кончились - мы слишком много съели, чересчур много выпили, я устал быть любезным.

- Он говорит, что его кто-то преследует, - понизив голос, сообщил мне Марк.

- Его еще и насилуют каждый божий день, - сказал я. - Мускулистым красавцам делать нечего, как насиловать эту цирковую свинью.

- Он говорит, что за ним кто-то следит, - настаивал Марк. - Он боится.

- И поэтому бежит в темные кусты, рискуя свернуть себе шею. Господи, - сказал я. - Зачем ты мучаешь хорошего человека? Он хороший, хоть и дурак дураком. Господи! - зачем я это произнес?

Потом исчез Тема. И Сеня с Ваней, толкаясь и прыская, как школьницы, удалились. Пузатый Володя подмигнул Кирычу и кивнул в сторону дома, утопавшего в прохладной темноте.

- Романтично-то как, - сказал Марк со своего чурбака. - Как будто в пионерлагере. Мне бы еще плед какой-нибудь, а то холодно совсем.

Кирыч и поворошил палкой горящие поленья. Стало чуть теплей, но только впереди, а в спину все поддувал прохладный вечерний воздух.

- Я принесу, - сказал пузатый Володя и утопал в дом.

- На, - Кирыч кинул Марку свою куртку.

- А ты? - спросил он.

- Мне и так нормально. Не придет он.

Так я понял, что и Кирыч понял. А еще я понял, что мне самое время почувствовать себя старомодным занудой. Розовых дач не строю, яйцеклеток не заказываю, в трехмерных телевизорах не нуждаюсь, также как и в веселых свальных грешках - для чего живу? Зачем?

- Может, домой поедем? - предложил я. - Уйдем по-английски.

- Я пьяный. Мне за руль нельзя, - сказал Кирыч.

- И неудобно, - сказал Марк. - Мы же в гости приехали.

- Неудобно. Это кому неудобно? Это тебе неудобно? - фыркнул я, даже не думая перечислять, сколько раз Марк исчезал, никого ни о чем не предупредив, - Неудобно будет, когда они там стонать начнут на все лады. Вот будет неудобно.

- И что такого? - сказал Марк.

Тут я понял, что и он родился не вчера, что, может быть, догадался раньше меня, чего так переглядывались они, о чем шептались. В конце-концов, он долго жил за границей, а у них там всякое бывает.

Думать о том, что Марк был участником разнузданных оргий, мне было неприятно.

- Ахматову что ли начать читать? Вслух, - сказал я.

- Ой, не надо, - скривился Марк, усомнившись, видимо, в моих чтецких способностях.

- А я хочу, чтобы одухотворяющая поэзия развеяла морок.

- Подожди до завтра, - сказал Кирыч. - Домой приедем и будешь читать, что хочешь.

- У тебя бывает такое чувство, что ты попал на чужой праздник? - спросил я.

- Не знаю. Если зовут, я иду.

- Нет, вот тебя позвали, ты нарядился, пришел и чувствуешь себя не в своей тарелке. Все хорошо, все мило, а ты чувствуешь себя, как... - я попытался выразиться поясней, - как в лодке с какой-то чужой компанией. Сойти невозможно, а вместе плыть неприятно.

- Если неприятно, не ходи, - сказал Кирыч.

- Они мне ничего плохого не сделали.

Кирыч пожал плечами. Марк, ежась под курткой, заворожено смотрел на огонь.

- У нас была учительница, - вдруг заговорил Кирыч, - алгебру преподавала. Ее вся школа боялась. Она была похожа на британскую королеву, но очень сильная - толстые тетради напополам разрывала. Я однажды не выполнил задание, начал чего-то мямлить, как овца. Она закричала, что я - верхогляд.

- Ой, а у меня был физрук в школе, он тоже ругал, - сказал Марк.

- И что? - спросил я, вспомнив учителя военного дела, из-за которого я в кровь разбивал себе руки, разбирая ненавистный "Калашников".

- А ничего, - сказал Марк, хотя обращался я к Кирычу. - Я на занятия ходить перестал. Нельзя же переносить такие мучения.

- А я стал зубрить, - сказал Кирыч, - Сейчас она говорит, что я был ее любимым учеником.

- Стерпится-слюбится, - я не то сказал, не то подумал...

...Когда мы пошли спать в дом, там было тихо, как в гробу. Все уже спали.

11 сентября 2011 года



Смотрите также


· Творчество Константина Кропоткина - сборники и книги в Shop.Gay.Ru  
· Живой Журнал "Сожителей" Константина Кропоткина