Российский литературный портал
GAY.RU
  ПРОЕКТ ЖУРНАЛА "КВИР" · 18+

Авторы

  · Поиск по авторам

  · Античные
  · Современники
  · Зарубежные
  · Российские


Книги

  · Поиск по названиям

  · Альбомы
  · Биографии
  · Детективы
  · Эротика
  · Фантастика
  · Стиль/мода
  · Художественные
  · Здоровье
  · Журналы
  · Поэзия
  · Научно-популярные


Публикации

  · Статьи
  · Биографии
  · Фрагменты книг
  · Интервью
  · Новости
  · Стихи
  · Рецензии
  · Проза


Сайты-спутники

  · Квир
  · Xgay.Ru



МАГАЗИН




РЕКЛАМА





В начало > Публикации > Проза


Содом и умора - 14. "Я умираю..."

Вечеринка еще только началась, а ноги уже гудели и спина вспотела. Кирыч увлеченно говорил о "контрольном пакете акций" и "аффилированных структурах". Все согласно кивали и радовались. Я ничего не понимал и мне было скучно.

Стрелки часов поникли, показывая двадцать минут восьмого. "Усы вислые, моржовые", - подумал я и вдруг сообразил, почему дома Кирыч вечно молчит - просто все говорильные ресурсы он расходует на себе подобных, для которых "аффилированная структура" - приличное слово или, более, того, "Слово, Исполненное Смысла".

Боясь, что меня попросят высказать собственное мнение по столь сложному вопросу, я спрятался за бокалом вина.

Потом начал говорить Валя. Дергая себя за смоляную бороду, он толковал о каких-то дочках, которых можно продавать только с согласия матери. Я хотел было вякнуть про падение нравов, но, поняв, что коллега Кирыча и не думал сворачивать с кривой финансовой тропинки на столбовую дорогу общечеловеческих ценностей, опять загородился бокалом.

"Умираю", - подумал я, и впрямь подыхая от скуки.

Черт бы побрал эту светскую жизнь!


* * *

- Не может быть! - Марк глядел на кусок белого картона так, будто он сделан из чистого золота.

Между тем, золотыми на нем были лишь буквы. Завиваясь кончиками, буквы складывались в следующее:

Дорогие Кирилл и Илья!

У меня день рождения. Буду рада видеть вас на своем празднике.

Вера.

На обороте кроме указания, когда нам надлежит явиться, была нарисована небольшая карта, показывающая, в каком месте автострады надо свернуть в лесную подмосковную глушь, чтобы попасть в имение Веры Петровны.

На первый взгляд, в приглашении не было ничего особенного. Но я был совершенно согласен с Марком, который назвал это приглашение "историческим". Не каждый день начальница Кирыча зовет нас на свой приватный праздник.

Для Кирыча это было хорошо. Приглашение означало, что она весьма довольна работой своего подчиненного и возлагает на него большие надежды. Мне - скорее, неловко. Веру Петровну я видел лишь на фотографии, а она обо мне только слышала.

А теперь - самое главное! Я был зван в гости на правах "друга".

- Хорошо хоть "мужем" не назвала, - сказал я, вертя приглашение так и эдак, - Или, не дай Бог, "женой".

- Прямо как в кино! - завидовал Марк.


* * *

Дом начальницы Кирыча был спланирован по новомодным рецептам. Первый этаж представлял собой гигантскую комнату со множеством закоулков, которые при желании можно было перегородить дверями, спрятанными в стенах, как люки в космических отсеках. В холле перед витой лестницей растопырились ржавые трубы, кое-как приваренные друг к другу.

Спрятавшись за эту раскоряку, я пил вино и боялся, как бы одна из труб не сверзилась мне на голову.

- Скульптура называется "Надежда", - мое одиночество нарушил лысоватый мужичок в щегольском темно-синем костюме.

Он потряхивал стакан, взбалтывая светлую жидкость со льдом. Мартини, кажется.

- Почему не "Вера"? - спросил я, не скрывая раздражения.

Вместо того, чтобы обидеться и уйти, мужичок отпил из своего стакана, кокетливо оттопыривая мизинец, и улыбнулся:

- Вы правы. На самом деле это часть триптиха "Вера. Надежда. Любовь". Жаль "Вера" здесь не помещалась. Поэтому я подарил Верочке "Надежду", - он постучал полированным ноготком мизинца по металлической конструкции.

- С любовью подарили? - ехидно поинтересовался я.

- Конечно! - улыбнулся он и, склонив голову, щелкнул каблуками, - Честь имею представиться...

Затем он издал серию звуков, похожих на зудящий мушиный рой. Каз-з-зимир? Сигиз-з-змунд? Или З-з-зиновий? Переспрашивать я постеснялся, не зная, как это согласуется с правилами хорошего тона. "Пусть будет "мужичок с ноготком", - решил я.


* * *

В круговорот светской жизни нас затянуло против воли. Однажды Кирыч пришел "с другом" к коллеге в гости. В гостях у Вали нашлась пара, пожелавшая позвать нас на ужин. Постепенно оказалось, что мы чуть не каждые выходные должны ходить по чужим домам. Это было тем более удивительно, если учесть, что поначалу коллеги Кирыча даже на обед в столовую не звали.

Люди, с которыми я был вынужден знакомиться, оказались как на подбор. Они разбирались в рейнских винах и сортах "бордо", не кривясь, ели мясо с кровью и знали в какой части Альп лучше всего проводить зимний отпуск. Иными словами, они были так хороши, что я постоянно чувствовал себя вороной в павлиньих перьях и боялся сесть в лужу. Рыгнуть, например. Или пукнуть, хотя обычно на людях со мной такие неприятности не случались.

Главное, что я уяснил, вращаясь в столь изысканном обществе: не надо делать того, что больше всего хочется. Например, есть рыбу руками или разговаривать с Надей о проблемах материнства, потому что дети - это обуза и всем женщинам нужно последовать надиному примеру - стерилизоваться в швейцарской клинике. Никите нельзя говорить, что мне наплевать на политику, иначе он весь вечер будет смотреть так, будто это я виноват в недостаточном росте российского валового внутреннего продукта.

Кирыч, наоборот, чувствовал себя, как дома. Он сажал пятна на рубашку, ел салат ложкой и, не стесняясь, признавался, что никогда не был за границей. Не пытаясь казаться лучше, чем есть, он, как ни странно, пришелся ко двору. Приглашения, прибывали, как вода в половодье, Кирыч "блистал", а я считал минуты, когда можно будет покинуть этих сипатичных, умных, образованных, хорошо одетых, невозможно милых, черт-бы-их-побрал-со-всеми-их-достоинствами людей.


* * *

- Конечно, вам здесь неинтересно, - сказал "мужичок с ноготком", заметно покачиваясь, - Вы же... богема.

Я плохо знаю, как функционирует ночная жизнь, у меня нет халата с драконами, а встаю я с первыми петухами. Тем не менее, я согласно кивнул: да, я - богема. Потому хотя бы, что не могу выговорить слова "аффилированная структура" и о корпоративных акциях знаю еще меньше, чем о ночной жизни.

Часы показывали пятнадцать минут десятого. "Усы гусарские, залихватские", - подумал я.

- Вы видели фильм "Far from heaven"? - подкинул он тему, непонятно почему, считая себя обязанным поддерживать светскую беседу.

"Мужичок с ноготком" легко перешел с русского на английский. Чувствовалась привычка. "Пафосный дядька", - занервничал я.

- Милая история, - сказал я, - Главный герой мне особенно симпатичен.

- Да-да, я понимаю почему, - с улыбкой, похожей на усмешку, сказал он.

"Это не кино про каннибалов?" - испугался я и начал оправдываться:

- Психологически верно выстроенная роль, - придумал я нечто нейтральное.

Если фильм про пожирателей человечины, то можно всегда отпереться, сказав, что для меня, "богемы" во плоти, главное - художественность образа. И для пущей убедительности закатил глаза.


* * *

Я долго не понимал причины нашей популярности, пока не оказался в гостях у Светланы - собирательницы кактусов. Мы уже обсудили экзотическую болезнь, поразившую каштаны в Европе, обменялись мнениями на тему "Можно ли вырастить дерево из апельсиновой косточки", выслушали правила составления экибаны. Пора было уходить. С честью выдержав ботаническую пытку, я вздохнул с облегчением и тут же получил удар под дых.

- А кто у вас цветы покупает? - спросила Светлана, жмуря подслеповатые глазки.

Я заморгал не хуже хозяйки, не зная, что ответить. А точнее, силясь понять, что она имеет в виду. У кого - "у вас"?

- Мы по очереди, - сказал Кирыч, ничуть не смутившись.

- Да-да, - закивал я, - Кирилл по четным дням, а я - по нечетным.

- Так часто? - Светлана замигала еще интенсивнее, - У вас дома, наверное, настоящий сад!

Возвращаясь от ботанической Светланы, голова у меня болела не о флоре, а о фауне - тараканах, которые так расплодились у Кирыча в голове, что он забыл об инстинкте самосохранения.

По дороге домой я потребовал от Кирыча объяснений и выяснил, что на работе его личная жизнь каким-то таинственным образом стала всеобщим достоянием. Более того, Вера Петровна вызвала Кирыча "на ковер" и сообщила, что ее не интересуют сексуальные пристрастия подчиненных.

- Если, конечно, они согласуются с законом, - якобы сказала она.

Для того, видимо, чтобы Кирычу не пришло в голову идти в насильники.

- Теперь понятно! - мрачно сказал я, едва дослушав.

Похоже, пафосным компаниям, уставшим сплетничать о швейцарских курортах и видах на урожай в долине Рейна, не хватало именно таких сладких парочек, как мы с Кирычем.

- Клубнички им подавай! Развесистой клюквы! - взревел я.

Без моего согласиия, не спросясь, втемную меня перевели из тайных сожителей в официальные любовники и теперь заставляли играть роль всеобщего посмешища!


* * *

Стрелки мерцали в полутьме, показывая семь минут двенадцатого. "Усы нафабренные, кокетливые", - воодушевился я. Мучиться осталось недолго.

Мы сидели на диванчике в зимнем саду. Где-то вспыхивал смех, где-то играла музыка, а я прел в искуственной сырости, как банан на ветке. То, что я делаю это не в одиночку, грело меня мало. Ноготок норовил проехаться по моему плечу, пока сам мужичок заплетающимся языком излагал мне свои взгляды на литературу, живопись, скульптуру, моду, в знатоки которых он без всяких оснований меня определил. Я поддакивал, стараясь отодвинуться от назойливого ноготка подальше.

- Знаешь, - "мужичок" вдруг перешел на "ты", - У меня тоже есть лечение.

- Лечение чего? - не понял я.

- В-лечение, - сказал он, - К мужчинам.

- Надо же? - сказал я, не чувствуя никакого желания становится жилеткой для мужчины-недомерка. Пусть даже способного подарить уродливую "Надежду".

- И что мы будем делать? - спросил он, погладив меня по руке.

- Жить дальше, - сказал я и попытался встать, закругляя увлекательную беседу.

Но мужичок, не зная куда девать свое влечение, цапнул меня за лацканы пиджака и полез целоваться. Увернуться я не успел - он припечатал мне мокрый поцелуй.

- Отпустите! - пискнул я, вырываясь. - Пожалуйста!

Лоска в мужичке не осталось. Он остервенело тянул меня к себе и желал лобзаний.

- Мило! - послышался голос.

Внезапно вспыхнул свет и я увидел у входа в зимний сад все блестящее общество: Светлана, Никита, Надежда, их мужья, жены, подруги, друзья, и прочие досточтимые гости, с которыми я не был знаком, но которые взирали на нас с большим любопытством. Кирыч, стоявший позади всех, наливался красным, словно красное вино, выпитое за вечер, только сейчас начало распространяться по организму.

- Очень мило! - как ни в чем ни бывало повторила Вера Петровна, возглавлявшая расписную кавалькаду.

Она подошла к поникшему "мужичку с ноготком" и, потрепав по плечу, заставила его встать и чинно удалиться.


* * *

- С мужем? У всех на глазах? - переспрашивал Марк, слушая возмущенную речь Кирыча, который никогда в жизни не будет брать меня в порядочное общество, потому что я не умею себя вести и он не знает, как теперь смотреть в глаза Вере Петровне, супруга которой я так очаровал.

Марк, уже воя от смеха, завалился на диван и засучил ногами:

- Ой, я не могу больше! Хватит! Я УМИРАЮ!

24 сентября 2003 года