- Хорошо быть лысым. Никаких забот. Протер до блеска и готово дело, - высунув от усердия язык, Марк кисточкой размазывал по голове белую массу.

Врет конечно. Со своими волосами Марк не расстался бы и под дулом автомата. Наоборот, будь его воля, он с удовольствием отрастил бы кудри до плеч. По его мнению, это очень эротично. Я не согласен. В конце концов, он не девушка, чтобы трясти гривой. К счастью, на марусиной работе косы у мужчин не в почете, поэтому он вынужден довольствоваться компромиссом - стрижкой средней длины с челкой до носа. К сожалению, на цвет волос запретов нет, и Марк отводит душу, экспериментируя с разными красителями. Он уже был жгучим брюнетом, шатеном всех мастей, но в итоге вернулся к тому, с чем сто лет тому назад приехал в Москву - желт как цыпленок.

- Надо купить противогаз! - пробубнил я сквозь платок, спасая нос от дурного запаха, разлившегося по комнате.

Я очень хотел кинуться из дома без оглядки, и дышать свежим воздухом до тех пор, пока Марк не прекратит свои эксперименты. Но на бегство не имею права. Красить волосы Марк предпочитает при свидетелях, которые обязаны расточать восторги достижениям современной химической индустрии, научившейся вытравливать из волос природный блеск, делая их похожими на паклю. Марк уверен, что это красиво. Роль наперсника вынужден играть я, потому что Кирыч врать не умеет. Более того, от запаха краски он делается невменяемым и может запросто спустить дорогостоящий химикат в унитаз. А это значит, что Марк будет вопить как резаный, а может даже выудит из ящика, где мы храним молотки и гвозди, кусок бечевки и пойдет вешаться. Кирыч испугается и помчится в магазин за новой коробочкой реагента. То есть химлабораторию на дому нам придется терпеть еще дольше.

На этот раз краситель оказался беспримерно вонючим. Платок уже не спасал. Нос, не выдержав химической атаки, отказался служить и я с шумом выталкивал отработанный воздух через рот.

- У дебя башка выглядид дак, буддо бозги закипели, - кивнул я на пену, размазанную по марусиному черепу.

- Когда ты меня увидишь, у тебя у самого мозги закипят! - пообещал Марк.

- Од ужаза?

- От восхищения! Это будет не просто блонд, а настоящая белизна.

Марк бросил кисточку в банку с остатками красителя и, удовлетворенно покрутив головой перед зеркалом, принялся со скрипом натягивать резиновую шапочку.

- Ты седину имеешь в виду? - переспросил я, облегченно вздохнув. Под резиной, химикат вонял не так интенсивно. - То-то повезло пенсионерам. Нечаянно вошли в моду.

- Нет, не седина, - покачал головой Марк, - Настоящий белый цвет. Как у этих... мериносов.

- Ах, альбиносов! - догадался я, - Тебе нужен не цвет, а его отсутствие.

- Называй как хочешь, ты же умный. Вон какая у тебя голова большая.

Марк вдруг задумался. Лицо его приняло хитрое выражение. Обычно лисий вид означает, что его осенила какая-то идея. Пакостная идея.

- А давай и тебя осветлим! - подтвердил он мои предположения. - Краски еще много осталось!

Я довольно критически отношусь к своей внешности. Плечи могли бы быть и шире, нос поменьше, кожа понежнее. Но волосы - это единственное, чем я доволен на все сто. И не только я.

- Словно расплавленная медь, - похвалил их как-то один поэтически настроенный парикмахер.

- Морковное пюре, - не согласился с ним Марк.

Именно он привел меня к знакомому парикмахеру-поэту. Но марусина доброта не зашла еще так далеко, чтобы мириться с комплиментами, предназначенными кому-то кроме него.

- Ханэшна! Храсывый жэншына - белый жэншына! - сказал я с кавказским акцентом.

Марк, к счастью, шутки не понял. В дискуссии о прекрасном я предпочитаю не вступать. В этом вопросе у нас с Марком непримиримые расхождения. Для него нет разницы между искусством и искусственным. Главное, чтобы было ярко. Или, как он говорит: "Богато!". В погоне за фальшивой красотой Марк подрастерял природные достоинства. Например, его волосы, не выдерживая издевательств, потихоньку выпадают. Если Маруся и дальше будет продолжать в таком же духе, то скоро красить будет нечего. Говорить ему об этом мы не рискуем. Есть много вещей, которые могут довести Марусю до истерики: война на Ближнем Востоке, телефонная нотация матери, пьяные подростки в подворотне или злой "мейл" от бойфренда. Однако самый простой способ испортить ему настроение - всего лишь намекнуть о редеющей макушке.

- Рыжик! Ну, пожалуйста! - заканючил Марк. - Давай попробуем!

- Ни за что! - замотал я головой, - Я не хочу ходить белым как снеговик! Ой! Что ты делаешь!

Марк, ловко подцепив кисточку, мазнул ей по моей голове. Это было уже слишком. Если я могу смотреть как другие уродуются, то это не означает, что и сам мечтаю об этом.

- Ты в своем уме! - закричал я и в ответ получил еще два шлепка кистью.

За помощью я понесся на кухню, где Кирыч варил борщ.

- Угомони парня! Он хочет, чтобы я поседел! - сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно жалобней.

- Волосы - не ноги! Новые вырастут! - успокоил меня Кирыч.

- Точно! Походишь немного беленьким, а потом мы тебя обратно перекрасим! - сказал Марк, влетевший на кухню вслед за мной. Он держал кисть, как копье. Шлеп! Шлеп! По моей голове растеклись новые химические кляксы.

Я сиганул в ванную - это единственное помещение в нашем доме, которое надежно запирается изнутри.

- Открой! Открой, иначе прокляну! - завыл Марк привидением.

Волосы смердели, как целый химзавод. Я повернул кран и подставил голову под струю воды. "Ну, погоди! Ты у меня еще попляшешь!", - пообещал я.

* * *

В люди я вышел только после тщательной головомойки. Жаль, что фен остался у Марка в комнате. Он предпочитает укладывать волосы на своей территории, видимо, боясь, что мы будем смеяться над его ухищрениями.

- ...Тебе хорошо, ты некрасивый! - Марк мешал Кирычу готовить еду. - Никаких соблазнов! Нашел Рыжика и успокоился. А мне как быть?

- Красота требует жертв! - согласился Кирыч.

Удивительная покладистость! Я бы такой наглости не потерпел.

- Ты и спать в резине собрался? - я постучал Марка по резиновой голове.

- Ой! - сказал Марк и выбежал из кухни.

- Вконец обнаглел! - зашипел я ему в спину.

Кирыч попробовал суп и удовлетворенно крякнул:

- Готово! Доставай тарелки.

- Он только что назвал тебя уродом, а тебе хоть бы хны! - переключился я на Кирыча.

- Ну, пошутил. С кем не бывает. Что мне с ним драться что ли?

- Одернуть-то ты его мог?!

Кирыч бросил ложку в раковину. Достал из пакета хлеб и начал отрезать от него аккуратные ломтики.

- Скоро он будет гадить тебе на голову! - не отставал я. - У тебя есть хоть какое-то самоуважение? Тряпка! Настоящая тряпка!

Кирыч вдруг изо всех сил воткнул нож в разделочную доску и танком двинулся на меня. "Переборщил", - понял я.

- Что! Правда глаза режет?- я еще пытался сохранить лицо.

Если в словесных баталиях я могу постоять за себя, то в боксе, в лучшем случае, годен играть роль груши. Если Кирыч вздумает вспомнить бойцовские навыки, то от меня точно не останется и мокрого места.

- Ну-ну! Кухонный боксер! - пискнул я и кинулся наутек.

- Положим, тебе Марк уже нагадил! - крикнул Кирыч вслед, - Ты на себя в зеркало смотрел?

* * *

- О, нет! Только не это! - застонал я.

Высохнув, рыжина местами утратила привычный цвет. А точнее, стала еще ярче. "Добился своего. Теперь у меня на голове настоящее морковное пюре", - сказал себе я. Казалось, что мои волосы разъедает какая-то экзотическая оранжевая плесень.

- Скотина! - я понесся рвать Марусю на клочки.

- Нет! - взвизгнул Марк, увидев меня.

Он сидел на кровати и пугливо прикрывал голову подушкой. По черепу я его бить не собирался, а вот глазки выцарапал бы с удовольствием.

- Полюбуйся, что со мной сделал! Мне в таком виде только в цирке выступать.

- Почему? Можешь играть в фильмах ужасов! - Кирыч присоединился к нам и ухмылялся, вытирая руки о фартук, и без того усеянный пятнами от зелени, свеклы и моркови.

"Вот именно, от моркови", - мелькнуло в голове. От негодования я мог только хрипеть.

- Не смотрите! - всхлипнул Марк.

Он закрыл лицо руками и подушка, потеряв равновесие, свалилась с его макушки. Я открыл рот, чтобы проинформировать Марка, как наплевать мне на его красу. И онемел.

- Ого! - сказал Кирыч.

Там, где у Маруси раньше желтел цыплячий пух, не осталось ничего. Выжженая химией пустыня.

- Как бильярдный шар, - нашелся я, пытаясь похвалить безупречную форму марусиного черепа.

- У-у! - безутешно прогудел Марк.

- Так тоже неплохо, - успокоил Кирыч.

- Точно! - поддержал я, - Протер и готово дело.