Кэрель, который еще не успел отойти от пережитого им недавно унижения, невольно повторил вслед за ним этот жест. Они сошлись поближе и смущенно посмотрели друг на друга.

- Я ведь тебя не трогал, ты сам ко мне прицепился. Мне плевать, что ты трахаешься с Ноно; Мне-то что? Распоряжайся своей жопой как хочешь, только успокойся...

- Послушай, Марио, если я и трахался с Ноно, то это касается только меня, и нечего было орать об этом на весь бордель.

- А я и не орал. Я просто спросил в шутку, не могу ли я его заменить. И имей в виду, это действительно была только шутка. Кроме того, никто ведь ничего не слышал.

- Ладно, пусть даже никто не слышал, но ты сам понимаешь, что так шутить не стоит. То, чем я занимаюсь, никого не касается, и пусть только кто-нибудь попробует сунуться в мои дела. И если бы на этот раз, Марио, у тебя не оказалось с собой пера, то еще неизвестно, чья бы взяла.

Они углубились в туман, который вынуждал их идти рядом, бок о бок, почти по-братски, заговорщически, вполголоса переговариваясь между собой, и повернули налево, к насыпи. Кэрелю больше не было страшно, постепенно смерть, так внезапно покинувшая его, снова к нему вернулась, и он снова почувствовал себя надежно защищенным упругой непроницаемой броней.

- Ну ладно, брось, не сердись на меня. Я сказал это в шутку. И вовсе не для того, чтобы тебя разозлить. И потом, заметь, если бы я хотел тебя замочить, то зачем мне было доставать нож, мне вполне хватило бы этой дуры калибра 6-35. Я спокойно мог тебя симальнуть, а потом все на тебя же и свалить, мне бы ничего не было. Но я этого не сделал.

Кэрель снова почувствовал, что идет рядом с полицейским. 0н уже полностью успокоился.

- Хорошо ли я знаю Ноно? Да если хочешь знать, я даже в "Феерию" хожу как его кореш, а не как лягавый. Но не подумай только, что у меня есть какие-то отклонения. Спроси кого хочешь. Это исключается. Я никогда не трахался с мужиками, ты слышишь, никогда. Хотя это, в общем-то, не имеет никакого значения. Ты моряк, а я, приятель, за свою жизнь насмотрелся, какие штуки порой откалывали моряки! И это, поверь мне, не мешало им оставаться мужчинами.

- Да, конечно, и потом Ноно тоже не стоит особенно доверять.

Марио рассмеялся звонким мальчишеским смехом. Он достал из кармана пачку сигарет и молча предложил одну Кэрелю.

- Ну-ну... только мне-то не надо компостировать мозги...

- Кэрель тоже засмеялся и со смехом ответил: - Я и не компостирую......

- Я же тебе сказал, можешь делать все, что тебе нравится. Я столько видел в своей жизни, что меня уже ничем не удивишь. Твой брат не такой, он специалист по бабам. Его не тянет на извращения, видишь, я и это знаю, тут даже говорить не о чем.

Они почти дошли до насыпи, не встретив по дороге ни одного человека. Кэрель остановился и рукой, в которой была зажата сигарета, дотронулся до плеча полицейского:

- Марио.

Глядя ему прямо в глаза, Кэрель серьезно произнес:

- Ладно, я спал с Ноно. Но только не думай. Я не гомик, мне нравятся бабы. Ты что, не веришь?

- Пусть так. Только если верить тому, что говорит Ноно, это он вставил тебе в жопу. Этого ведь ты отрицать не будешь? Не ты же его трахнул?

-- Конечно, он мне вставил, но...

- Ну ладно, хватит гнать тюльку, я же уже сказал. Мне это до фени. Тебе нет нужды доказывать мне, что ты мужик. Я в этом не сомневаюсь. Будь ты педиком, ты бы обосрался и не стал драться. А ты не сдрейфил.

Он положил руку на плечо Кэреля и шел рядом с ним. Он улыбался, Кэрель тоже.

- Послушай, мы двое мужиков. Мы можем быть откровенны друг с другом. Ты трахаешься с Ноно, это не страшно. Главное, что он доставил тебе удовольствие. Только не говори мне, что ты не словил кайф.

Кэрель снова хотел возразить, но, сам того не желая, улыбнулся.

- Я и не отрицаю. Любой бы на моем месте поймал кайф.

- Ну вот видишь. Главное, что тебе это понравилось. И Ноно тоже, наверное, остался доволен, потому что он это дело любит, а ты настоящий красавчик.

- Я такой же, как и все.

- Ну уж нет, извини, вы с братом не похожи на других! Ноно, наверное, возбудился, как осел. А скажи, приятель, хорошо он трахается?

- Послушай, Марио, оставь это.

Но он сказал это с улыбкой. Рука полицейского по-прежнему лежала на плече Кэреля, и казалось, он потихоньку подталкивает его к столбу.

- А все-таки, скажи мне... он хорошо работает?

- Почему ты меня об этом спрашиваешь? Это что, тебя возбуждает? Может, тебе самому хочется попробовать?

- А почему бы и нет, если это приятно? Расскажи мне, как он это делает?

- Он это умеет. Ты был бы доволен. Послушай, Марио, ты отъебешься от меня или нет?..

- Да мы же просто говорим. Никто ведь не слышит. Мы же друзья. А тебе понравилось? Тебе было приятно?

- Ты можешь сам попробовать!

Они оба рассмеялись. Марио сжал плечо Кэреля и сказал:

- А почему бы и нет? Только ответь мне, приятно ли это.

- Ничего. Сперва, когда он вставляет, это не слишком приятно, а потом нормально.

- В самом деле, приятель?

- Честное слово. Со мной это было в первый раз. Я и не думал, что так может быть.

На сей раз он засмеялся уже немного смущенно. Он и так был смущен, а увесистая рука полицейского на его плече и вовсе сбивала его с толку. Кэрель еще не понял, что Марио его хочет. Его смущал этот допрос с пристрастием, эти намеки и начальнический голос, который требовал от него какого-то признания. Уединенное место, густой туман и темнота объединяли полицейского с его жертвой, невольно делая их соучастниками, и это тоже смущало Кэреля.

- Инструмент у него, наверное, что надо. Ведь он же здоровенный мужик. Тебе понравился его член?

- Ты что, зациклился? Мне это без разницы. Я еще не до такой степени извратился. Ну ладно, завязывай.

- Почему? Это тебя задевает? Ну если тебе не нравится, я не буду больше об этом говорить.

- Нет, это меня не задевает. Просто смешно.

- А вот у меня, когда я про это говорю, встает. Честное слово.

- О! Да не может быть!

Кэрель понимал, что этим восклицанием-так же как и фразой "Нет, это меня не задевает" - в той игре, в которую он оказался невольно втянут, он как бы сглаживает впечатление от первоначальной растерянности и демонстрирует свою свободу от предрассудков. Он чувствовал, что ступил на скользкий путь, и сам удивлялся своей хитрости и тому, как ловко он изворачивается и добивается исполнения своего тайного желания. Хотя ему и было немного стыдно оттого, что он позволяет себе говорить с самцом так, как будто был педиком, ибо до сих пор он мог бы себе позволить такое только в исключительных обстоятельствах.

- Что, не веришь?

Кэрель еще мог сказать "верю" и прекратить игру, но он улыбнулся:

- Да ну! Не может быть, чтобы у тебя от этого вставал. Расскажи это кому-нибудь другому.

- Честное слово, я же говорю.

- Ты шутишь. Я не верю. Сейчас так холодно. Он, наверное, у тебя совсем съежился.

- Посмотри сам. Засунь туда руку.

- Нет... не может быть. У тебя его, наверное, совсем нет. Он отмерз.

Они остановились и улыбаясь посмотрели друг на друга. Марио высоко поднял брови и сморщил лоб, совсем как мальчишка, который удивляется, что у него встал в такое время, в таком месте и из-за таких пустяков.

- Потрогай и увидишь...

Кэрель не двигался. Он улыбнулся еще (более нежно и более насмешливо), постепенно сводя свою улыбку на нет, при этом его нижняя губа дрожала.

- Нет уж. Я же сказал, что этого не может быть.

- А я тебе говорю - посмотри. Он отлично стоит. Как палка.

Не отрывая взгляда от Марио и продолжая улыбаться, Кэрель дотронулся кончиками двух пальцев до ширинки лягавого, сначала только до ткани, но потом, слегка надавив, нащупал горячий и твердый член. Дрожь пробежала по его телу, и он сказал, невольно понизив голос:

- Ничего нет. И это называется "встал"!

- Ты ведь даже не дотронулся. Сожми посильнее. Увидишь, какой он здоровый.

- Конечно, вместе со штанами. Ткань ведь толстая...

- Засунь руку и увидишь...

Кэрель протянул руку, и едва его пальцы коснулись натянутой ткани, как дрожь снова пробежала по его телу (эта дрожь взволновала обоих).

- Расстегни. Сам убедишься, что я не хвастаюсь... И тот и другой, хотя им это вроде бы было и не нужно, старались казаться невинными. Слишком откровенное и быстрое признание пугало их. По-прежнему продолжая улыбаться своей наивной улыбкой, прекрасно понимая, что Марио не верит в его наивность, Кэрель медленно, как бы нехотя, в шутку, глядя прямо в глаза лягавому, протянул руку и расстегнул три пуговицы. Засунув руку в ширинку, он снова осторожно нащупал член и зажал его между мизинцем и указательным пальцем, а потом обхватил всей рукой, как бы взвешивая на ладони. Стараясь говорить как можно более невозмутимым голосом и не показать своего смущения, он сказал:

- Что ж, это действительно неплохо.

- Тебе нравится?

Кэрель, продолжая улыбаться, вытащил свою руку.

- Я же сказал тебе, что меня это не интересует. Здоровый он или нет - мне все равно.

Опустив одну руку в карман,-другая по-прежнему лежала на плече матроса - полицейский вытащил из ширинки свой член и, расставив ноги, встал прямо перед матросом, который, улыбаясь, смотрел на него. Он прошептал:

- Потрогай меня немного, ну давай.

- Не здесь. Ты что, не мог найти места поудобнее? Ночью со всех концов света, по всем заброшенным пыльным тропинкам преступления сходятся к нему. Кэрель слышал, как они приближаются. Он привык к поклонению. Волхвы уже в пути. Он наклонился: головка огромного члена Марио блестела в темноте.

Кэрель услышал, как возле самого его уха клокочет во рту полицейского слюна. Влажные губы приоткрылись для поцелуя, а язык готовился проникнуть в ухо и начать там свою пылкую работу. В ночи засвистел поезд. Кэрель слышал, как он, тяжело дыша, приближается. Двое мужчин подошли к самому краю железнодорожной насыпи. Лицо полицейского было совсем близко. Кэрель еще раз услышал, как клокочет у него во рту слюна. Это напоминало ему таинственную подготовку к любовному неистовству, раньше с ним такого никогда не было. Его слегка смущало то, что он видит Марио так близко от себя и может проникнуть в самые потаенные сферы его жизни. Шевеля губами и языком во рту, полицейский, казалось, уже предвкушал наслаждение от грядущей оргии. Звука переливающейся рядом с его ухом слюны оказалось достаточно, чтобы Кэрель окончательно почувствовал себя заброшенным во вселенную молчания, нарушить которое был не в состоянии даже шум приближающегося поезда. Скорый с ужасным грохотом пронесся мимо. Кэрель почувствовал себя таким одиноким, что позволил Марио делать с собой все, что тот хочет. Поезд стремительно удалялся в темноте. Он бежал навстречу будущему, незыблемому и реальному, так непохожему на то, что ждало впереди матроса. Спящие пассажиры были свидетелями его близости с лягавым: они бросили их, лягавого и его, на берегу, как прокаженных или нищих.

- Слушай, ну давай.

У Марио ничего не вышло. Кэрель резко развернулся и присел. Член полицейского вошел в его рот как раз в тот момент, когда скорый вошел в туннель перед вокзалом.

* * *

Как-то вечером Кэрель пришел к Жилю в то время, когда Роже уже не было.

- Готово. Теперь все на мази. Я достал тебе билет до Бордо. Только на поезд тебе придется сесть в Кэмпе.

- А тряпки? Мне же не во что одеться.

- Вот в Кэмпе и прикинешься. Здесь все равно ничего не купишь. Бабки у тебя есть, так что выкрутишься как-нибудь. У тебя ведь целых пятьдесят кусков. С этим уже можно жить.

- Знаешь, Джо, мне здорово повезло, что я тебя встретил.

- Это точно. Только постарайся, чтобы тебя не замели. А если, не дай Бог, тебя накроют, ты, я надеюсь, будешь умницей и не сболтнешь ничего лишнего.

- Насчет этого будь спокоен. О тебе лягавые от меня ничего не узнают. Мы с тобой не знакомы. Ну так как, я уезжаю сегодня ночью?

- Да, тебе нужно собираться. Мне немного жаль, что ты уже сваливаешь. Ей-Богу, Жиль я к тебе привязался.

- Я к тебе тоже привязался. Но мы еще обязательно увидимся. Я никогда не забуду того, что ты сделал для меня.

- Да, конечно, но знаешь, как говорят: "С глаз долой-из сердца вон".

- Нет, старик, не думай. Я не такой.

- Правда? Ты меня не забудешь? Произнеся эти слова, Кэрель положил руку на плечо Жиля, который повернулся к нему лицом.

- Я тебе клянусь.

Кэрель улыбнулся и дружески обнял рукой Жиля за шею.

- Нас теперь водой не разольешь, так, что ли?

- Да, я так с самого начала решил для себя.

Они стояли лицом к лицу, глядя друг другу в глаза.

- Главное, чтобы с тобой ничего не случилось!

Кэрель привлек Жиля к своей груди, тот не сопротивлялся.

- Ну держись, скверный мальчишка. Он поцеловал его, и Жиль вернул ему поцелуй, но Кэрель его не отпустил и, продолжая сжимать, прошептал:

- Жаль.

Так же шепотом Жиль переспросил:

- Чего жаль?

- А? Сам не знаю. Просто жаль. Ах да, жаль, что я тебя теряю.

- Но ты же меня не теряешь. Мы еще увидимся. Я сразу же дам тебе о себе знать. Ты сможешь приехать, когда закончится срок твоей службы.

- Ты, правда, не забудешь меня?

- Ей-Богу, Джо. Мы с тобой теперь дружки до гроба. Шепот, которым они говорили между собой, становился все более приглушенным. Кэрель чувствовал, что на самом деле начинает привязываться к этому мальчишке. Всем своим телом он прильнул к похолодевшему телу Жиля и поцеловал его еще раз. Жиль снова ответил ему.

- Мы лижемся как влюбленные.

Жиль улыбнулся. Кэрель поцеловал его снова, но уже более горячо, потом легкими искусными поцелуями поднялся к уху и впился в него губами. Оторвавшись от уха, он прижался щекой к щеке друга, который с силой обнял его.

- Знаешь, малыш, я тебя очень люблю.

Кэрель сжал руками голову Жиля и снова начал целовать его лицо. Он еще плотнее прижался к его телу, и их ноги переплелись.

- Ты действительно считаешь меня своим корешом?

- Да, Джо. Ты мой единственный настоящий друг. Они долго стояли обнявшись. Кэрель нежно гладил волосы Жиля и осыпал его горячими поцелуями. Вдруг Кэрель почувствовал, что у него встает. Он сосредоточился на этом ощущении, стараясь поддержать и усилить свое желание. Он хотел Жиля.

- Знаешь, а ты не такой, как другие.

- Почему?

- Я тебя целую, а ты молчишь и не сопротивляешься.

- Ну и что? Я же сказал, что мы друзья. Разве мы не можем себе это позволить?

В знак благодарности Кэрель опять нежно поцеловал его в ухо, и его губы приблизились к губам Жиля. Нащупав их, он, горяча дыша ему прямо в рот, прошептал:

- Это тебя, правда, не смущает?

Ответный шепот Жиля тоже слился с его горячим дыханием:

- Нисколько.

Их губы слились, и языки переплелись.

- Жиль?

- Что?

- Я хочу, чтобы ты стал моим самым близким другом. Самым. Ты слышишь?

- Да.

- Ты согласен?

- Да.

Глубокая привязанность, которую Кэрель чувствовал к Жилю, начинала все больше напоминать любовь. Он испытывал к нему что-то вроде нежности старшего брата. Жиль был таким же, как и он сам, убийцей. Это был маленький Кэрель, который никогда не должен был вырасти и стать взрослым. Кэрель глядел на него с невольным трепетом и любопытством, как будто видел в нем самого себя в еще не оформившемся младенческом состоянии. Ему не терпелось заняться любовью, потому что он надеялся своими ласками привязать его к себе еще сильнее. Но он не знал, с чего начать. И хотя самого его уже трахали, он не знал, как подступиться к парнишке, опасаясь, что может его смутить. У него даже промелькнуло желание предложить Жилю самому запихнуть ему в задницу свой член. Кэрель вспомнил педика из Армении, к которому он испытывал почти такую же нежность. Тогда по неопытности он решил, что Жоашен хочет его трахнуть, хотя, как он теперь понимал, на самом деле поведение и голос армянина указывали на то, что он хотел, чтобы трахнули его самого. К Ноно он вообще не испытывал никаких чувств. Если бы Ноно вдруг сдох, ему было бы наплевать. Он чувствовал, что любовь не терпит насилия: она должна быть абсолютно добровольной. Когда имеешь дело с мужиком, можно, конечно, позволить ему себя трахнуть без любви, и это даже может быть приятно, но для того чтобы трахнуть кого-нибудь самому, необходимо, хотя бы в тот момент, пока стоит твой член, его любить. Он должен был отказаться от пассивной роли во имя любви к Жилю. И он попытался это сделать.

- Ну, дружище.

Его рука скользнула по телу Жиля и остановилась на вздрогнувших ягодицах. Кэрель сжал их своей твердой широкой ладонью, как бы желая показать, что они являются его собственностью и он имеет на них полное право. Потом его пальцы скользнули между поясом брюк и рубашкой. Его член уже встал. Он любил Жиля. Ему очень хотелось его любить.

- Жаль, что мы не можем оставаться вместе вечно.

- Да, но мы же скоро увидимся...

Голос Жиля звучал взволнованно и печально.

- Мне бы хотелось, чтобы мы всегда были вместе, как сейчас...

Представив себе, что они остались одни в целом мире, он почувствовал к Жилю глубокую нежность, он вдруг стал для него всем, его единственным другом, единственным близким ему человеком. Он взял руку Жиля и дотронулся ею до своего члена. Жиль потер его под тканью брюк и сам расстегнул ширинку. Он коснулся напряженного члена, и тот напрягся еще сильнее: в первый раз его так трогал мужчина. Он прижался ртом к уху Жиля, который тоже в ответ поцеловал его.

- Ты первый парень, которого я по-настоящему люблю.

- Правда?

- Честное слово.

Жиль еще сильнее сжал в своей руке член Кэреля. И Кэрель тихо прошептал:

- Пососи меня.

Жиль на мгновение замер и медленно опустился. Он сосал, а Кэрель, стоя перед ним, спокойно перебирал волосы на его склоненной голове.

- Соси сильнее.

Двумя руками он вырвал член изо рта Жиля. Ему не хотелось, чтобы удовольствие закончилось слишком быстро. Он потерся своей щекой о щеку приятеля.

- Знаешь, а ты мне нравишься. Я тебя очень люблю.

- Я тоже.

Расставшись с Жилем, Кэрель почувствовал, что на самом деле любит его.