Почти одновременно на книжном рынке появились две новые книги наиболее авторитетного отечественного сексолога профессора Игоря Кона. Их издание следует приветствовать и оценить положительно. Первая из них - впервые вышедший на русском языке суммирующий и обобщающий историко-социологический очерк развития и состояния сексуальной культуры в России с летописных времен до наших дней. А вторая вообще является первым за сто лет научно-популярным трудом, также обобщающим историческую и социологическую картину бытования однополой любви в истории общества, в том числе в России, и написанным российским автором. Наиболее известная до этого книга В.Розанова "Люди лунного света" - произведение религиозно-философское и художественно-публицистическое, но никак не научное.

По вопросам "сексуальной культуры" (почему в кавычках, об этом ниже) в последние годы издано и издается достаточно много толстых и тощих книжек, масса статей в журналах и газетах, немало передач разговорного жанра ("ток-шоу") на ТВ, но большинство из них посвящено обмену сексуальным опытом, технике секса или смакованию "жареных" фактов. Разумеется, нет ничего плохого в желании узнать, как получить максимум сексуального удовольствия при минимуме риска. Но общему повышению сексуальной культуры все это содействует мало. Подход Игоря Кона к теме в целом аргументированный, взвешенный, просветительский и направленный против любых крайностей в обсуждении этого всегда остроактуального аспекта личной и общественной жизни, который слишком часто становится объектом нечистоплотных спекуляций в политических, религиозных и иных целях.

Рекомендуя читателям обе книги, позволю себе несколько замечаний. Сам автор предваряет читателя, что книги не столько содержат что-то новое, сколько обобщают и анализируют уже известный и накопленный мировой опыт, т.е., книги в первую очередь информативны. Но мне кажется, автор не вполне определился, какому кругу читателей адресована первая из этих книг. Львиная доля информации в ней приходится на советский и постсоветский периоды. С одной стороны, это понятно и закономерно. Но с другой стороны, российским читателям, интересующимся данной темой, почти все это давно известно. Тем более для специалистов это не представляет интереса, поскольку слишком популярно, а для массового читателя третья часть, занимающая половину книги, довольно скучна, ибо перегружена статистической цифирью и таблицами. Как раз наиболее интересный для этой категории читателей и наименее ей известный исторический аспект изложен слишком бегло и поверхностно в обеих книгах. Сексуальная сторона быта русского крестьянства - фундамент сексуальной культуры; секс в быту дворянско-помещьичьего сословия; секс в связи с перемещением крестьян в города и превращением в наемных рабочих; сексуальные нравы высших и состоятельных слоев общества на рубеже XIX и XX веков; лишь намеками известные широкой публике факты о сексуальной жизни Ивана Грозного, Петра I, Елизаветы, Екатерины II, трех Александров и двух Николаев; многих великих и знаменитых деятелей литературы, искусства, науки, политики и т.д., привлекавшие внимание современников; наконец, сексуальная сторона жизни советской кремлевской элиты - все это оставлено практически без внимания. Используя фольклорные материалы и произведения дооктябрьской художественной литературы, автор мог бы объективно показать, что никогда в России не было национально-православной нравственности в сексуальной сфере, которую, как заявляют разнообразные национал-патриоты, якобы загубили большевики, унаследовавшие все язвы и болячки России царской. Это было бы интересно, потому что занимательность изложения не вредит ни одной научно-популярной книге. И это было бы полезно хотя б для того, чтобы отсечь досужие сплетни от исторической правды. Автор не привлекал исторические публикации и архивно-документальные данные, очевидно, не желая ввязываться в полемику. Все содержание этой информационно насыщенной книги говорит о том, что ее название, соответствующее исторической правде, должно было бы звучать иначе: "Сексуальное бескультурье в России". Это подтверждает и иронический подзаголовок. Ибо в России не бывало сексуальной культуры, как нет ее и ныне и, судя по всему, не будет и в обозримом будущем, поелику без сексуального просвещения она невозможна, а его-то не хотят именно те, кто по положению просвещать обязаны. Замечательно, что аргументация ревнителей нравственной стерильности совершенно совпадает с истерическими воплями их предшественников на рубеже веков. Сам профессор Кон иллюзий на сей счет не питает.

При чтении первой из названных книг создается впечатление (из характера изложения, содержательной стороны, стиля и языка), что все-таки она является несколько обработанным переводом (или переложением) на русский язык ранее вышедшего американского издания, хотя сам автор это отрицает. Она больше обращена к западному, чем к российскому читателю. Об этом говорят даже некоторые "мелочи". Например, вряд ли 99,9% россиян поймут, что означает часто повторяемое слово "аномия", которое даже в английском языке считается устаревшим. А ведь по-русски это попросту "беспредел". И, наконец, хотя книга и вышла под шапкой Института этнологии и антропологии РАН, от второй ее невыгодно отличает плохая корректорская правка.

Вторая книга, на мой взгляд, представляет больший интерес по причине, о которой сказано вначале. Она тоже в большей мере являет собой социологическое, нежели историческое исследование. Автор дает широкий ретроспективный и текущий обзор научно-теоретических взглядов на истоки и сущность однополой любви, сам при этом не становясь ни на одну из существующих точек зрения, тем самым как бы предлагая это сделать читателю. Книга переполнена фактами, но существенно беднее их анализом и обобщением. Следуя в кильватере западной сексологии последних десятилетий, профессор Кон дифференцированно пользуется понятиями "секс" и "гендер". В данном случае оба они по-русски означают пол. Но термин "секс" подразумевает биолого-физиологическую составляющую сексуальности человека, а термином "гендер", "гендерный" обозначают ее социально-историческую составляющую. Мне показалось, что, развивая этот взгляд, И.Кон симпатизирует так называемой "конструктивистской" точке зрения, согласно которой сексуальность человека определяется не биологическими или, точнее, не столько биологическими, сколько конкретными социально-историческими (можно сказать, культурологическими) факторами. Поэтому, скажем, гомосексуальность древних греков совсем другая, чем современная гомосексуальность. Т.е., она "конструкт" - продукт определенной эпохи и определенного общества. Эта точка зрения получила широкое распространение благодаря Мишелю Фуко, хотя изобрел ее не он. Однако Фуко и его последователи, на мой взгляд, недооценили различие содержания понятий "сексуальность" и "сексуальное поведение". Сексуальное поведение - действительно, "конструкт". Тогда как сексуальность - это природная биологическая характеристика человека и, как его внутреннее врожденное свойство, остается неизменной со времен человекообразного предка и до наших дней. Больше всего возражений вызывают те поведенческие выводы, которые делают из теории "конструкта" ее адепты и практики, заявляя, что любой человек волен сам выбирать свою сексуальную ориентацию. Становясь на такую позицию, они вольно или невольно подкрепляют доводы завзятых гомофобов. Ведь если человек добровольно и осознанно предпочитает вести себя как гомосексуал, значит, точно так же он может от этого и отказаться. И, следовательно, правы гомофобы и гомофобные государства (США, Россия, Иран и др.), когда отказывают сексуальным меньшинствам в официальном признании и праве на гражданское равенство со всеми остальными, ибо они в самом деле извращенцы. Ведь настоящие меньшинства, например, афро-американцы (бывшие "негры") или индейцы не могут по своему желанию изменить цвет своей кожи и другие природные характеристики, свою так называемую идентичность, т.е., особость, "самость", индивидуальность. К сожалению или к счастью, так же обстоит и с гомосексуалами. Их сексуальная ориентация - вовсе не "добровольный" выбор. Теория "конструкта" может быть признана правомерной только в том случае, если будет четко проводиться водораздел между понятиями сексуальности и сексуального поведения. Этому аспекту проблемы однополой любви автор внимания не уделяет.

Масса примеров, приводимых в книге, буквально вопиет о бисексуальной природе человека. Однако уважаемый профессор словно не замечает этого и зачисляет цитируемых персонажей однозначно в гомосексуалы, несмотря на то, что почти все они имели или имеют жен и любовников одновременно, а многие и детей. Хотя сам же где-то мимоходом упоминает о бисексуальности мозга человека. Вопрос о возможной взаимосвязи гетеро-, гомо- и бисексуальности даже не затрагивается. Бисексуальности не в вульгарно-бытовом смысле (кто с кем спит), а в свете фактов, накопленных генетикой и другими науками о человеке, как о природной предрасположенности человеческих особей. Между тем, я убежден, что именно здесь следует искать аргументы для борьбы с предрассудками, предубеждениями и спекуляциями относительно однополой любви и сексуальности человека вообще. Ведь эволюция всех животных и растительных организмов в целом и сексуальности в частности происходила по единым законам: сперва деление и слияние клеток, затем возникновение обоеполых (андрогинных) организмов, в просторечии гермафродитов, и лишь на следующем этапе, самом недавнем в смысле эволюции, разделение полов (гетеросексуальность). При этом очень важное обстоятельство - в природе, в отличие от человеческого общества, изначально и поныне "сильным полом" являются женские особи. Применительно к обсуждаемой теме это означает, что в психо-соматическом облике мужчины больше "женских" признаков, чем у женщин - мужских. Все означенные этапы и особенности эволюции записаны в генетическом коде человека, определяя предрасположенность к "маскулинному" или "фемининному" типу сексуальности, либо такие редкие явления, как гермафродитизм или транссексуализм. Генетические отклонения от гетеросексуальной "нормы" проявляются у 4-6% людей, и винить их в этом так же нелепо, как обвинять дальтоников или альбиносов.

Опять-таки вслед за западной сексологией профессор Кон многократно и охотно пользуется понятием "гомосексуальная субкультура", по существу не пытаясь вскрыть содержательный смысл этого понятия. А ведь никакой особой однополой субкультуры просто не существует. Нельзя же всерьез причислять у признакам субкультуры наличие лесбогеевских баров, ночных клубов и дискотек. Многие миллионы регулярно тусуются в пивных барах, но мы же не говорим о субкультуре любителей пива. Существуют легальные и нелегальные бордели, а существует ли бордельная субкультура? В разных странах и городах есть закрытые для посторонних клубы, рестораны и прочие заведения для аристократов, любителей скачек, писателей, артистов и вообще богемы. И в этих случаях речь не идет об особой субкультуре. Нет субкультуры поклонников фантастики или порнопродукции. Все это, как и жизнь геев и лесбиянок, вписывается в пеструю картину общемировой культуры. В известной степени правомерно говорить о субкультуре криминального мира, поскольку там имеется многолетняя традиция разработанной системы межличностных и внутригрупповых отношений, ритуалов, языка и пр. Можно в определенном смысле говорить о религиозно-церковной субкультуре как об обособленной части мировой культуры. Но никак не о специфической гомосексуальной субкультуре, пока геи и лесбиянки не переселились на какой-нибудь необитаемый остров или другую планету.

В заключение отметим как ценное качество обоих изданий насыщенность библиографического аппарата, хотя большинство иностранных публикаций вряд ли имеется даже в "ленинке" или "салтыковке". Но все равно приятно...