Фото из альбома Севы Галкина ''RUS''

У работ Севы Галкина, какими бы разными они не были, есть одна отличительная черта, и я даже не скажу, что она так уж безоговорочно мне импонирует - это стремление к "чистоте стиля", о чем писал один из рецензентов его выставки. Чистота может переходить в стерильность, а стиль при этом фактически теряться, уступая место либо общей декоративности, либо излишней лаконичности. Впрочем, чистота может ассоциироваться и с невинностью, даже некоторой девственностью, что звучит, признаюсь, странно, если речь идет о голых мужиках. Сева снимает мужские ню. Обнаженные тела вовсе не всегда должны и могут смотреться эротично или красиво. Часто наоборот - нагота неуместно вступает в противодействие с окружающей средой. Иногда автор этот конфликт подчеркивает, иногда старается не замечать.

С другой стороны, запечатленная на снимках эта самая нагота уже сама по себе подразумевает любование и интерес. И вот тут как раз возникает желание разобраться в том, что и для чего снимает Сева Галкин - просто ли это набор актов в разной степени запоминающихся, либо желание обнаружить эротику и чувственность в формах нетрадиционных. А может быть, художника просто волнует перекличка рельефных линий мускулатуры с фактурой жизни. Можно ли и актуально ли всем этим любоваться? Стереотипный образ мужской красоты еще как-то допустим в рекламе, то есть в сознании обывателя. И Мэплторп, и Ню-ман, и Херб Риттц, Ман Рей, Херберт Лист (я называю почти наугад) стремились "вычленить" личность из тела, освободиться от давления формы. Им было важно увидеть за безмятежным сочетанием гармоничных линий наивность юности, невоздержанность секса, сладкую похоть, страсть, любовь - ту гамму эмоций, которая делает фотографию произведением искусства. Неряшливо подбритые подмышки, непропорционально развитый корпус, вздувшиеся члены... лишенное гармонии тело может оказываться столь же волнующим, как и тело гармонично развитое. Это уже дело вкуса - чем любоваться.

Продолжая говорить о "чистоте стиля", я могу согласиться с тем, что Сева Галкин одержим стремлением найти свой идеал мужской красоты и когда его не находит - старается по-возможности приукрасить реальность до той степени, чтобы она становилась красотой почти андрогинной, напрочьлишенной энергии реального эротического возбуждения. Герои снимков Севы Галкина почти красивы. Красивы той самой карамельной красотой, которая до боли в зубах надоела нам в рекламе нижнего белья и парфюмерии. Этот путь может показаться тупиковым. Но интересно следить за тем, как автор справляется с сопротивлением материала, оставаясь зачарованным чистотой линий и форм. Вдохновенное движение танцора, искреннее самолюбование нарцисса, глуповатая радость от позирования фотографу, которую испытывает юный натурщик... Севе Галкину удается сохранить эти эмоции в своих снимках, не делая их самоцелью. Однако поиск красоты приводит к тому, что он начинает ценить уже не возбуждающий момент человеческого откровения, к чему стремились его предшественники, добиваясь от фотографии достоверности документа, а ту гармонию формы, которая возвышает зрителя над мимолетностью эмоций. Он убеждает нас выбирать и созерцать, не сопереживать, но любоваться. В лучших его работах мужская нагота приобретает черты целомудрия и той гармоничности, которая не оставляет нам иной возможности, как восхищаться ею.