Российский литературный портал
GAY.RU
  ПРОЕКТ ЖУРНАЛА "КВИР" · 18+

Авторы

  · Поиск по авторам

  · Античные
  · Современники
  · Зарубежные
  · Российские


Книги

  · Поиск по названиям

  · Альбомы
  · Биографии
  · Детективы
  · Эротика
  · Фантастика
  · Стиль/мода
  · Художественные
  · Здоровье
  · Журналы
  · Поэзия
  · Научно-популярные


Публикации

  · Статьи
  · Биографии
  · Фрагменты книг
  · Интервью
  · Новости
  · Стихи
  · Рецензии
  · Проза


Сайты-спутники

  · Квир
  · Xgay.Ru



МАГАЗИН




РЕКЛАМА





В начало > Публикации > Рецензии


Владимир Кирсанов
Два Содома господина Акунина
(рецензия на книгу: "Пелагия и красный петух. Т. I, II")

Безупречный мастер литературной мистификации Борис Акунин в последовательном стремлении к мнимому реализму не обошел стороной тему особенностей человеческой сексуальности.




Борис Акунин. Пелагия и красный петух. В 2 томах. Том 1, 2. М.: АСТ, 2004

Акунин создает в "Коронации" и "Внеклассном чтении" образ гомосексуала на пути формирования его как нового вида. У Мишеля Фуко "содомит был временной аберрацией, гомосексуал стал уже видом". Наконец, в последнем романе серии "провинциальных детективов" "Пелагия и красный петух" Акунин представил два Содома: князя Чарнокуцкого и колонию содомитов на земле Святой Палестины.

Среди современных писателей Борис Акунин едва ли не единственный, кто пишет о гомосексуалах точно так, как он пишет о гетеросексуалах. Это очевидное достижение российской словесности. Лет десять назад подобные тексты находились слишком далеко за пределами отечественной литературной традиции. Некогда позволить себе писать о чувствах, переживаниях и повседневности гомосексуала или с его точки зрения означало поставить себя вне рамок официального искусства. Так это было с Евгением Харитоновым и отчасти Сергеем Параджановым.

В конце 1990-х голубую тему легко подхватил постмодернизм. Пришло время, когда писатели перестали быть властителями дум, но им по-прежнему хотелось быть знаменитыми, а для этого не просто эпатажными, но и агрессивными. Постмодерниста помнят до тех пор, пока он пережевывает, а потом переваривает свое или чужое интеллектуальное дерьмо. Владимир Сорокин, Слава Курицын, Баян Ширянов ухватились за "тему", чтобы остаться на плаву и, прежде всего, с целью шокировать публику.

Они несколько подогрели и неприязнь обывателя к гомосексуалам. Еще достаточно долго те, кто самый сальный роман Владимира Сорокина не читали, будут считать, что он о голубых. И это только потому, что там Сталин совокупляется с Гитлером. Да, "Голубое сало" - удачная художественная игра, уже имя которой - талантливая провокация. В нем сформулирован и главный изобразительный прием Сорокина: совмещение "голубого" (высокого и чистого) с "салом" (низменным и грубым). Сорокин и другие постмодернисты - ошеломляющие провокаторы стилей, в первую очередь - советской литературы. Акунин, в отличие от них, прекрасный интерпретатор стилей русской литературы.

Судя по рейтингам продаж и уровню читательской популярности, пародии на критический реализм оказались куда успешней... Никаких скандалов, никаких двусмысленных рецензий или намеков ни после "Коронации", ни после "Внеклассного чтения"...

В "...Красном петухе" гомосексуалы не просто участники одной из сюжетных линий ("Коронация"). И даже не герои-андрогины, как во "Внеклассном чтении" Валя Глен, своеобразный доктор Ватсон Николаса Фандорина. Охотник до парадоксов Акунин разворачивает повествование так, что открытие Новейшего Завета, которым оказывается для Пелагии ее последнее "дело", происходит едва ли не в "благословенном оазисе" Нового Содома. Именно сюда приводит случай блаженного пророка Мануйлу.

Рассуждения о психологической природе гомосексуальности и об отношении к ней российского обывателя составляют в книге часть общих размышлений о судьбе России.

Искать какие-то реальные параллели мистификациям Акунина бесполезно. Он настолько виртуозен, что с легкостью кроит свои образы на основе самых невообразимых ассоциаций. В действительности мы можем сравнить Новый Содом Акунина лишь с колонией геев и лесбиянок, которые обосновались на Кипре в самом конце викторианской эпохи, когда в тюрьме оказался Оскар Уайльд. В "...Красном петухе" Акунин окончательно идет на встречу массовому читателю, который согласен обманываться в том, что он все понимает. И легко узнает в благодетеле палестинских содомитов Джордже Сайрусе героя уже нашего времени, филантропа Сороса.

Те параллели, которые выстраивает Акунин, а вслед за ним и читатель, в отношении пророка Мануйлы к городу геев и образу их жизни, переворачивают самые толерантные представления о людях нетрадиционной сексуальной ориентации. Акунин приводит в Содом героя, которого Христова невеста Пелагия принимает за своего жениха. Но Мануйлу не волнуют телесные игры, "ничего нового в этих забавах нет, они были и у римлян, и у греков, и у вавилонян". Он начинает разговор об одиночестве души: "беда не в блуде тела, а в заблуждении души". Это очень смелые с точки зрения религии утверждения. Ведь в литературной игре Акунина Мануйла - это путешествующий во времени и пространстве Мессия. Не удивительно, что в адрес писателя в телеэфире "Апологии" Дмитрия Диброва уже прозвучали вопросы об отношении к новому роману церкви...

Вот в Содоме транс Иродиада беседует с Мануйлой возле своеобразного темного коридора, которые можно встретить в некоторых гей-клубах.

- Что, Божий человек, обрушит на нас Господь огонь и серу за эти прегрешения? - насмешливо спросила она, кивая в сторону Лабиринта, из которого доносились хохот и дикие вопли.

За это навряд ли, пожал плечами "пророк". Они ведь друг друга не насильничают. Пускай их, если им так радостней. Радость свята, это горе - зло.

- Ай да пророк! - развеселилась Иродиада. - Может, ты тоже из наших?

Уникален сам факт присутствия в современном российском бестселлере размышлений о жизни гомосексуалов, в котором нет стёба, провокации и шокирующих подробностей.

Впрочем, с лихвой Акунин компенсировал внешне благопристойное изображение Нового Содома колоритным воссозданием тайного замка князя Чарнокуцкого. Здесь он использовал все самые распространенные и изощренные в своей непристойности заблуждения обывателя, касающиеся голубой темы: манерность, болтливость, женственность и в самой полной мере - женоненавистничество.

"Бр-р, готический роман, передернулся статский советник. Провал во времени". Действительно, провал во времени, смешение стилей, эпох, шаблонов массовой гей-культуры. Чего стоит прислуга Чарнокуцкого...

"...Вышел здоровенный мужчина, одетый сплошь в черную кожу. Из кожи была и рубашка с вырезом на волосатой мускулистой груди, и высокие сапоги, и облегающие штаны с кожаным мешочком в паху... Гульфик... Только это был не гульфик, а целый гульфище".

Ну и, наконец, кунсткамера Чарнокуцкого: мумии негритянских девочек, созданные руками любовника-таксидермиста, разнообразные аксессуары из дамских гениталий, персей и других частей тела, череп Марии Антуанетты, копченая голова гвинейской папуаски и так далее.

Акунин реконструирует в "...Красном петухе" целую систему общественно-политических взаимоотношений в современной России. Хотел он того или нет, все споры духовного наставника Пелагии владыки Митрофания с обер-прокурором Константином Побединым об устройстве державы - это прежде всего споры о месте государственной церкви и ее отношении к "инославцам" и иноверцам и, в частности, содомитам, которых в Заволжской пастырской вотчине полным-полно, непременно пересекаются с современностью, точнее - с политическим меню сегодняшнего дня.

Уродливая фигура извращенца Чарнокуцкого, который очень легко уживается в России недалеко от Житомира, у которого все схвачено где-то рядом с обер-прокурором Побединым, противопоставлена геям, которых из России гонят. Речь о тех, кого Пелагия называет народом Лота и сначала встречает на пароходе "Севрюга", а потом в колонии возле Мертвого моря.

Бог меняется, он становится добрее ко всем, он научился терпимости и милосердию, - это открытие совершает Пелагия, размышляя над историей Содома и Гоморры. За таким Богом Пелагия хочет идти следом, и она отправляется за Мануйлой туда, где на следующий день после казни ей предстоит "омыть Его тело слезами".

За таким Богом предлагает идти читателю и сам господин Акунин, предлагая совершить легкий выбор меж двумя Содомами.

Владимир Кирсанов,
2002 год



О людях, упомянутых в этой публикации



· Борис Акунин