Итак, к 69 выдающимся секс. неформалам Отечества (героям предыдущей книги В. Кирсанова) прибавился еще 31. И их стала целая сотня! Но завершил ли свой труд автор или грядут еще выпуски?

И все же тогда диалог ЛГБТ-коммьюнити и российского общества в целом не состоялся...

Думается, это напрямую связано с судьбами российского ЛГБТ-сообщества, в позитивном будущем которого его лидер Эд Мишин, впрочем, уверен. "Я предпочитаю бороться не за права, а за головы, - заявляет он. - ...И постепенно люди поменяются" (с. 212).

Эх, его бы устами, да это самое, - мед, типа, пить! А вот мне книга В. Кирсанова навеяла, скорее, тревожные мысли.

"+ 31" получилась увлекательней, чем предыдущая "69", которую используешь, скорее, как ценный справочник. Здесь же материал спрессован временными рамками, он гораздо компактней (конец 19 - начало 21 вв.). Поэтому и острые проблемы становления гей-сообщества в России высвечиваются рельефнее. Собственно, эта тема - и есть скрытый сюжет книги, которую я от души советую прочитать последовательно, от корки до корки.

Стиль автора меняется с течением времени (то есть по ходу книги). Об относительно беспечальных персонажах "серебряного века" Вяч. Иванове, М. Кузмине, С. Судейкине и других В. Кирсанов повествует с добродушной иронией. "12 июля 1906 года Иванов (Вячеслав, - В. Б.) вновь объяснился Кузмину в "форменной любви". Тот растрогался и на следующий день зашел к нему взять денег в долг. Вот и весь роман" (с. 26).

Или:

"Для Кузмина отношения (с С. Судейкиным, - В. Б.) будут нервными..., с ревностью из-за забытого поцелуя, с публичными ухаживаниями, интимными играми руками и ногами в ресторанах и кабаках, - на публике" (с. 290.

У Кирсанова эти люди выглядят несколько инфантильными искателями плотских утех (которые они иногда прикрывают философически-пиитическими изысками). Но, во всяком случае, это люди свободные и социально относительно беспроблемные.

Тон автора существенно меняется к середине книги, то есть к середине 20 века. В эпоху запретов и гонений не очень-то порезвишься. И сами персонажи выглядят не просто взрослыми, - но взрослыми с трагической судьбой. Пал жертвой партийных интриг замечательный театральный режиссер Зиновий Корогодский. Сел по навету коллег-завистников историк Лев Клейн. Трагичен жизненный путь поэта Геннадия Трифонова, запрессованного КГБ и тоже испытавшего вкус тюремной неволи.

Здесь-то и задается читатель вопросом: а с чего вдруг такая в СССР была гомофобия? Ведь понятия греха в советской атеистической идеологии не имелось. Быть может, гомофобен наш народ, проявляющий это свойство при любых режимах и обстоятельствах?

В этом нас, по сути, пытаются уверить нынешние российские гомофобы. (Впрочем, иные из них для своих построений и понятие греха из бабкиного сундука на всякий пожарный вытащили).

Ответ на этот вопрос не так и прост. Попав на зону, Лев Клейн, чтобы морально выжить, задался целью исследовать для себя как этнографа быт и нравы уголовной среды. Слава богу, судьбу Кука он среди "диких" не повторил. Зато открыл для себя, что понятия уголовников и само их мировоззрение удивительно сходно с дикарским (не в ругательном, а в этнографическом смысле слова). Попадая в стрессовую ситуацию, человек стряхивает с себя напластования культуры. Он обращается к нормам поведения первобытного человека. Неприятие "петуха" для него - это отторжение слабого; опущенный для него - это шлак в переплавке характеров в ходе ожесточенной борьбы за выживание.

Уж не льет ли маститый ученый воду на мельницу гомофобов? Вовсе нет! Даже у первобытных племен изгоями может стать любая группа, не только по признаку сексуальной ориентации. Просто наличие любых групп изгоев - результат жестоких условий существования социума. Гуманизм для человечества - это тоже предмет роскоши.

Но если так, хочет ли современный человек любой сексуальной ориентации жить в отсталом, скудном, подверженном стрессам обществе? И является ли национальным историческим подвигом то, что у нас пока - подобное общество?

Вот почему отношение к правам сексуальных меньшинств - надежный маркер, который показывает, идет ли Россия по пути прогресса или, волей корыстных политиканов, движется в неизбывном круге своих "вечных" проблем, обрекая себя тем самым на поражение в исторической перспективе и просто на... вырождение. Это, так сказать, к вопросу о демографии и специфически евразийской "нравственности".

Но вернемся к книге. Вслед за "свинцовыми мерзостями" советского режима возникает здесь образ недавних 90-х, которые российское ЛГБТ-сообщество воспринимает как время социального камин-аута. Тогда появляется множество сообществ и "тематических" изданий. Об активистах тех лет О. Жук, А. Кухарском, С. Щербакове, О. Герт и других - быть может, самые ценные для будущего историка материалы, которые собрал и прокомментировал автор.

И все же тогда диалог ЛГБТ-коммьюнити и российского общества в целом не состоялся. Так, отмечает В. Кирсанов, рассчитанный на широкий круг читателей-интеллектуалов (не только геев!) журнал "Gay, славяне!" выдержал только три выпуска, хотя коммерческие издания эротического и развлекательного плана вполне процветали.

Шумный и с оттенком пошлости камин-аут наших поп-звезд очень быстро прискучил публике и стал ее раздражать. Общество все острее осознавало социальную несправедливость, отвернулось от либералов-реформаторов, а заодно и от прикормленных ими радужных гламурных поп-знаменитостей.

Добавим сюда отъезд на Запад многих активистов гей-лесби-движения, и мы поймем, почему к 2005 году получили взлет гомофобии по стране.

Иных это заставило отступить. Певица Диана Арбенина, одна из "героинь" книги, теперь всячески дистанцируется от былого своего лесби-имиджа. Отступила и когда-то мечтавшая поменять пол Елена Погребижская: "Нас не зовут на фестивали, опасаясь лесби-пропаганды", - объясняет такое поведение певицы ее директор (с. 193).

Вообще тот шумный камин-аут 90-х, боюсь, сыграл с нами злую шутку. Его участники (ограниченные волей исторических обстоятельств, своим полуподпольным опытом) не доучли, что серьезно бороться за права секс.меньшинств можно только в контексте общих проблем современного общества и культуры с четким отрицанием религиозной догмы как источника общественной морали, с темой семьи (в том числе и однополой) как "ячейки общества". Все свелось лишь к отстаиванию своего права любить (а больше, скажем уж честно, - трахаться) по своему усмотрению да к демонстрации себя любимых.

Сперва обыватель повелся на свеженькое-новенькое, а после ему эта назойливость просто прискучила. Но горько, что в его сознании права секс. меньшинств как-то увязались не с борьбой за широкие гражданские права всего населения, а с привилегией богатеньких буратинок на беспардонный разгул. Вот это - может иметь самые печальные для нас последствия.

Поэтому вся эта возня вокруг гей-парада в Москве, поднимающаяся, как весеннее обострение, в конце каждого мая-месяца, вызывает у общественности лишь ироническую ухмылку. "Вас загнали в рестораны!" - ядовито прокомментировал эту борьбу Владимир Соловьев. И это еще мягкая реакция!

Владимир Кирсанов. ''+31. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы (М.,2007)''

(Впрочем, густопсовому российскому обывателю и на свои-то права наплевать, - пока он ощущает себя накормленным. А быть сытым он вообще не привык).
 
Увы, быть в России геем или лесби теперь - не просто немодно, но и порой опасно. И кое-кто все делает для того, чтобы вернуться к нормам (то есть, запретам) советского времени. Такова была законодательная инициатива Ген. Райкова в 2005 году. Автор книги полагает, что тогда атака гомофобов сорвалась во многом из-за демонстративного камин-аута одного из лучших российских пиар-менеджеров Николаса Коро. Если это так, то спасибо ему большое. Хотя мне кажется, и со стороны Райкова это была лишь пиар-акция.

Но лиха беда начало! Кто бы в СССР 20-х мог предположить реалии 30-х гг.?

На сегодня тема сексуальных меньшинств остается одной из карт в шулерской колоде политиков и их пиарщиков, которые периодически ее извлекают для отвлечения внимания публики от насущных проблем общества.

А российское ЛГБТ-сообщество пребывает в состоянии тревожного ожидания. Ведь и левые нас уже запрещали, и правые бить готовы.

Что ж, - не мы, так, может быть, хоть наши дети (и предполагаемые, и у многих реальные) увидят "зарю настоящей свободы"? М. Шарапова, например, полагает себя вовсе не самодостаточной, а как "субстрат для выращивания будущих талантов" (с. 157).

И все же гей-лесби-сообщество своим во многом незрелым камин-аутом 90-х в чем-то опередило процесс взросления общества в целом. Но в любом случае, думаю, что период скольжения по поверхности жизни (все равно, будь то лоск сортирного кафеля или блеск бутиковых витрин) проходит. Наступает пора глубже и критичней на себя посмотреть. И подготовиться к новому диалогу с обществом, - который все-таки неизбежен!