Невнятное находит колыханье.
Синеть, сквозить - ни радость, ни страданье.
Когда волнистая меня скрывает мгла,
струясь, мое двоится очертанье.
События, и планы, и дела -
простая тень, которая легла,
вся синяя, на бережку пригожем.
Но сами облака - событие. Приник
прозрачной влажностию этот миг
и отступает, мной отягощенный,
моими душами и запахами кожи,
чтобы дальше течь, сникать, не мочь, не сметь,
и на песочке теплом - замереть.

1933

* * *

Ты приоткрыл свои уста,
в них оказалась пустота.
Как окаемка золота
небес! Поспешности фигур.
А между тем уста жуют
былой и небылой уют.
Везде сплошная колыбель,
отсутствие совсем могил.
О милый месяц, неужель,
о неужель ты снова мил!
Плывет святая простота
через места, через уста,
и ряд фигур, тобой волнуем,
рот зажимает поцелуем.

* * *

Я живу близ большущей речищи,
где встречается много воды,
много, да, и я мог бы быть чище,
если б я не был я, и не ты.
О играй мне про рай - на гитаре
иль на ангелах или на мне -
понимаешь? ну вот и так дале,
как тот отблеск в далеком окне.

* * *

И шейный срез, пахучий и сырой,
от делать нечего он трогает порой,
по слойке круговой закон моей природы
стараясь разгадать, пережитые годы
обводит пальцем он без всякого усилья,
скользит по связкам и по сухожильям,
упорствует в насвистываемом марше:
"О больше тридцати? Так ты меня постарше" -
откинулся, прилег, и лес стоит над ним,
над неказненным, неказистым, никаким.

1934

* * *

Как милый потолок смягчает -
какая ночь! - сияние небес.
- Хочешь, еще тебе налью я чаю,
ты с сахаром иль без?
- Не бес я, хватит, отрицаю
(своих небес я не вмещаю),
Какая ночь! Созвездия сухие...
Надпотолочная стихия,
нарядней чая и печальней:
смерть - победительница спальни.
О милый потолок, мерси,
успеем быть на небеси.

1935

* * *

Колю я на балконе сахар,
воспоминаю Кольку и уста.
Да, сахарны. Колю не Колю - сахар.
Такой, как он, едва ли один из ста,
теней и света обреченный знахарь
и провозвестник окрыленных воль.
Гол, как сокол, нисходит месяц в дол
и бражничает там, желанный -
далеко колкий Колька, это странно.

1936

* * *

В стране советов я живу,
так посоветуйте же мне,
как миновать мне наяву
осуществленное во сне?
Как мне предметы очертить
и знать, что я, а что не я -
плохой путеводитель нить,
бесплотная, как линия.
Действительность скользит из рук,
почти немыслимый предел
мне примерещился и вдруг
вещественностью завладел.
Гоню математичность в дверь,
довольный тем, что окон нет -
невинностью она как зверь
и для меня, и для планет.

1956

* * *

Среди тенет неодинокий,
но жизнь как повесть ни о ком -
там нераспутанным клубком
скатались все страницы дней,
тела минувших не-теней,
бреданья юности клубокой,
скитанья в тьме голубоокой.

1964