В начало
> Публикации
> Интервью
Александр Шаталов
"Чтиво не может быть бульварным"
|
Александр Шаталов. Фото Arion.Ru
|
О себе :Я эгоистичен, и поэтому всегда стараюсь делать только то, что мне нравится. Это касается книг, которые я издаю, статей, которые пишу, телевизионных сюжетов, которые снимаю. Если я занимаюсь книгоизданием (издательство Глагол ), то стараюсь выпустить те книги, которые без меня никто не выпустит. Если снимаю передачу ( Графоман ), то нередко говорю гадости, но только в том случае, если человек способен воспринимать их, как одну из форм заинтересованной критики. Ведь комплиментарность иногда является одной из форм проявления пренебрежения к собеседнику, и даже его унижения.
- Программа Графоман принесла Вам не только литературную, но и телевизионную популярность. Приятно ли это осознавать? - Меня раздражает, когда у меня просят автографы. Вообще, я считаю термин телезвезда пошлым. Нынешние телезвезды в лучшем случае могут быть журналистами, но почти никто из них не в силах написать даже статьи. От того, что их физиономию показывают на экране, они не становятся ни лучше, ни талантливей. Пожалуй, только Клуб кинопутешествий , В мире животных , Серебряный шар ведут профессионалы, за которыми стоят опыт, эрудиция, авторитет. А звездной болезнью нередко заболевают очевидные бездарности, чей андрогинный образ вызывает лишь неловкость за них.
- Отражаются ли, на Ваш взгляд, реалии сегодняшней жизни на современном литературном процессе? - Реалии сегодняшней жизни - это прежде всего форма и стилистика, потом уже содержание. Сейчас актуальна та литература, которую я выпускаю как издатель - Уильям Берроуз, Чарлз Буковски, Джеймс Болдуин - то есть западная литература, созданная несколько десятилетий тому назад, в 60-80-е годы. И несмотря на то, что эта литература американская, реалий нашей жизни в ней куда больше, нежели в книгах отечественных авторов. Можно назвать лишь нескольких писателей, которые пишут актуально - Егор Радов, Игорь Яркевич, Нина Садур, из поэтов - Александр Бренер... Это вовсе не означает, что такая литература должна нравиться молодым читателям, поскольку большинство из них вообще не может самостоятельно мыслить, у них отсутствует собственный вкус, и то, что они читают, обычно бывает почерпнуто из домашней библиотеки, от мамкиных передников - классика, сентиментальная фантастика, женские романы.
- За что Вы не любите Владимира Сорокина? - Нельзя сказать, что я его не люблю. К нему лично и к его творениям я равнодушен. Я считаю, что все, что он пишет, ровным счетом не имеет никакого отношения к литературе. Это даже не пошло, а наивно и примитивно. Такое творчество стало возможным только в результате того, что отечественная литература переживала кризис, а лучшая западная литература была недоступна нашим читателям. Поэтому появились эти натужные попытки быть саркастичным и якобы ироничным по отношению к соцреализму, творчеству других писателей.
- Считаете ли Вы, что Виктор Пелевин оказывает тлетворное влияние на современную молодежь? - Конечно, нет. Я считаю Пелевина пока еще не состоявшимся (как и Сорокина), и поэтому не думаю, что его тексты могут оказывать какое-то влияние на молодежь, и уж тем более тлетворное. Это все - примитивная американская жвачка, после которой не остается никаких последствий. Кризис современной литературы приводит к тому, что молодежь читает Пелевина, всерьез полагая, что его закомплексованная ирония - знак современности. Не думаю, что это комплимент - называть Пелевина русским Костанедой . Его последнюю книгу Из истории насекомых скорее можно отнести к жанру фельетона, наподобие тех, которые 10 лет назад публиковались в журнале Крокодил . Впрочем, на вид это вполне приятный человек, который, как мне кажется, относится к себе и своим романам с достойной самоиронией.
- Имеете ли Вы привычку дочитывать плохие книги до конца? - Если книга мне не нравится, я ее просто не читаю, а о том, хороша она или нет, сужу по нескольким первым строчкам или прочитанным наугад абзацам. Что касается плохих фильмов или спектаклей, их я считаю необходимым досмотреть, потому что неприлично уходить из зала посередине действия.
- Ваше любимое бульварное чтиво? - Чтиво не может быть бульварным. Или все чтиво уже есть бульварщина, или вся бульварщина есть литература. Я с одинаковой легкостью могу между делом читать то, что считается классикой, и наоборот. Детективы, например.
- О чем или о ком Вы хотели бы написать книгу? - Я пишу стихи. Новая моя книга только что вышла в Нью-Йорке и называется JFK Airport - это крупнейший в Америке аэропорт имени Кеннеди. Моя книга посвящена, если можно так говорить, этому аэропорту и тем людям, которые через него проходят. Еще я работаю над сборником статей о маргинальных фигурах русской литературы. Это Кузмин, Юркун, Рюрик Ивнев, Евгений Харитонов, Лимонов...
- Кого из литературных героев Вы считаете близким по духу? - Что касается героев, то мне ближе всего угрюмые персонажи Достоевского. А по характеру, мне кажется, я похож на Одена, англоамериканского поэта.
- За что Вы себя любите и не любите? - Себя лично я не люблю как физический объект. Не люблю смотреть на себя в зеркало, никогда не смотрю свои телевизионные передачи. К тому же, у меня очень мерзкий характер, который вызывает много проблем. Я всегда стараюсь говорить людям то, что о них думаю, и это нередко приводит к напряжению. Еще не люблю себя за мелочность, с которой время от времени стараюсь бороться. Но полагаю, что я достаточно трудоспособный, не тщеславный, всегда готов начать любое дело с нуля - это, наверное, хорошие качества.
- Кто Ваши друзья, и как Вы обычно проводите с ними время?
- Я люблю танцевать, но спокойно и раскрепощенно чувствую себя только за границей, поэтому обычно хожу в ночные клубы именно там. Чаще всего это происходит в Берлине, где и живут мои друзья. Один из них - польский художник, другой - сотрудник гей-музея. В Нью-Йорке у меня два друга. Один - замечательный критик, другой - бывший поэт и даже профессор, а ныне - бизнесмен.
- Чем Вы руководствуетесь при выборе одежды?
- Это большая проблема, потому что я часто покупаю одежду, не соизмеряя ее со своим имиджем и возрастом. То, что сейчас в моде, мне нравится, но чаще всего не идет. Покупая одежду, я стараюсь чтобы она была свободного покроя, хорошей фирмы. Люблю рубашки ярких цветов, майки и джинсы от Hugo Boss.
- В какие моменты Вы бываете противны сами себе?
После того как, выпив, позволяю себе излишнюю болтливость и сентиментальность, слюнявость... Потом рефлексирую недели две.
- Вы считаете себя красивым?
- Безусловно, нет. Полагаю, если мужчина считает себя красивым, то он просто не умен или болен. Есть известное психологическое расстройство - нарциссизм. Таких юношей мне приходилось встречать не раз. Это особенно распространено среди молодых русских гомосексуалистов.
- Идеалом женщины/мужчины для Вас является...
- Я вообще не считаю необходимым делить людей по половому признаку. И терпеть не могу ни русских женщин, ни русских мужчин. Есть черты, которые мне импонируют - работоспособность, доброжелательность, самостоятельность, ум...
- Любимой частью своего тела Вы считаете...
-Наверное, вы ожидаете ответ: лысину? У меня нет любимых частей тела. Во всяком случае, своего.
- Плакали ли Вы в детстве, и по какому поводу?
- В детстве я считал, что мама меня не любит. Я вообще очень сентиментальный человек (люблю это чувство и даже иногда его в себе культивирую). Поэтому плакал в детстве обычно только потому, что меня не любили те, кого любил я.
- Ваше первое эротическое переживание.
- Наверное, банные дни в детском саду и пионерском лагере: стеснение, робость, интерес к чужому обнаженному телу. В детском саду многих из нас наказывали за то, что мы показывали друг другу глупости . Это не было еще сексуальным переживанием, но эротическим все же было: рассматривать чужие гениталии и сравнивать их со своими...
- В чем бы Вам хотелось покаяться на Страшном суде?
- Ни в чем.
Журнал "Не спать" N 61, 2001 год
Фото arion.ru
О людях, упомянутых в этой публикации
· Эдуард Лимонов
· Владимир Георгиевич Сорокин
· Виктор Пелевин
· Игорь Яркевич
· Егор Радов