Обложка первого издания Marabou Stork Nightmares, 1995

Ко мне в больницу пришел Бернард. Он приходит каждые несколько дней, или недель, или месяцев, я так думаю: в моем положении время не имеет значения. Бернард приходит читать мне свои стихи. Грустный пидор, наконец-то он нашел слушателя, который никуда не сбежит.

В посещениях Бернарда есть только один интересный момент: похоже, он единственный, кто на самом деле верит, что я его слышу. Голоса других звучат напряженно, они говорят через силу, они полны всепоглощающей жалости, они исповедуются и оправдываются. И только Бернард, похоже, чувствует себя свободно. Мы никогда так свободно с ним не общались. Почему он так добр ко мне?

Э, ЧЁ ТЫ ТАМ ПИЗДИШЬ, ПИДОР ГРЁБАНЫЙ...

Какого хуя...

ПОШЕЛ ТЫ НА ХУЙ, ГНУСНЫЙ УРОД...

МЫ ЕБАЛИСЬ?.. ДА НЕТ ЖЕ... ОН ДРОЧИЛ, ТОЛЬКО И ВСЕГО...

Да, помню. Короткий перелет из Золотого города до Африканского Вегаса, расположенного на территории формально независимой Бопутацваны. В ЮАР азартные игры, понятное дело, были запрещены. Увеселительная поездка была подготовлена Гордоном, он взял с собой Джона и Вет с единственной целью: показать свое благосостояние и многочисленные деловые связи, чтобы они прочувствовали свою неполноценность.

Я все отлично помню. Было здорово. Мы остановились в отеле "Каскад" - самом дорогом, самом шикарном в Сан Сити. Как и предполагает название гостиницы, основной темой в ее оформлении была вода. Ее свободное использование позволило создать живописные мини-тропики с богатой растительностью. Мы с Ким постоянно бродили по тропинкам рукотворных джунглей, открывая для себя ручьи, мосты, водопады. Кроме нас, детей там больше не было, и рай этот принадлежал нам одним. Возле озера мы обнаружили полянку. Мы любили посидеть там, воображая, будто все это наше и нам не придется возвращаться домой. Бывало, я вел себя как подонок и доводил Ким до слез, утверждая, что мы вернемся в Муирхаус. Уж лучше бы я так не шутил. Она, как и я, любила Африку. Но эти сады были просто как земля обетованная. На самом деле территория отеля представляла собой Сан Сити в миниатюре. Чтобы создать этот оазис посреди пустыни, потребовались огромные объемы воды. Цветы, поляны, экзотические деревья и бурные ручьи были расположены здесь с большим вкусом и создавали удивительный пейзаж.

Мы чудесно провели время.

это был рай

ЗАТКНИСЬ ТЫ, ПИДОР, ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК, ТАМ БЫЛО ЧУДЕСНО

О БОЖЕ, ВОТ ОН, СЮРПРИЗ, ВАЛЯЙ.

Он переходит на декламационный шепот:

- Оно называется "Дорин Стар больна раком".

Он спрашивает, как будто ждет ответа. Он знает, что я его слышу. Бернард в курсе.

Бернард.

Бернард.

Думаю, это одна из твоих самых удачных попыток.

Краем глаза я заметил парня, чье лицо показалось мне смутно знакомым. Он болтал с Гоусти. Здоровенный верзила, держался он развязно и понтился напропалую. Среди кэжуалсов я его раньше не видел, однако был уверен, что откуда-то знаю его. Когда до меня наконец дошло, кто это, я чуть не застыл от изумления. Лицо то же, да вот глаза - другие, совсем не тот мягкий, бегающий взгляд, как когда-то. Теперь он смотрел прямым, напряженным, сосредоточенным взором. Имени его я так и не вспомнил: я знал его как Маменькиного Сынка.

Я собрался на выход.

Вычислив табл, я отправился в новый клуб на Венью с парочкой второстепенных кэжуалсов - любителей поклубиться. Я был рад, что свалил. В новом клубе было заебись, но там произошла еще одна встреча, поразившая меня еще больше. Я заметил одного самозабвенно танцующего парня и подошел к нему. Не знаю, кто больше удивился: я или Бернард: он тоже был в таблетке. К своему удивлению, я обнаружил, что мы с ним обнимаемся. Раньше мы с Бернардом даже не прикасались друг к другу, только пиздюлями обменивались на самодельном ринге. Мы протряслись на танцполе под кайфовый хип-хоповый бит. Я-то сам предпочитаю хардкор и хип-хопу, и гаражу, но тот музон был что надо. Потом мы долго болтали. Мои дружки кэжуалсы уже куда-то отфильтровались, и в итоге мы с Бернардом ушли вместе и отправились в Чаппс, гей-клуб возле Плейхауза.

- Никогда не думал, что увижу тебя в экстази, Рой, - сказал он.

- Пати нон-стоп последние месяцев шесть, - ответил я с грустной улыбкой. Бернард - хороший парень.

Бернард. Да. Хороший парень.

- А я не думал, что окажусь здесь, - улыбнулся я, осматриваясь. Мне там не понравилось. Я сказал Бернарду, что зрелище это весьма грустное, что мне неприятно смотреть, как все эти гомики домогаются друг друга в поисках партнера.

- Да нет, ты не совсем прав. Здесь каждый парень, который хочет трахнуться, в итоге найдет себе компанию. Куда грустнее бывает в Бустере Брауне или любом другом месте для натуралов: число парней, желающих трахнуться, превышает количество телок, готовых их поиметь. Здесь хотя бы большинство получает, чего хочет.

Я призадумался над его словами. Логично - не подкопаешься. Пришлось согласиться. Это было легко. Мне было кайфово, экстазиновый приход захлестывал волнами.

- Уоу, ну и табл...

- Ну да, вы нашли друг друга, - рассмеялся Бернард.

Я посмотрел на него, приобнял за шею и сказал:

- Послушай Бернард, ты ведь отличный парень. Ты давным-давно уже все просек. А я был полным мудаком, ни с чем не мог смириться, и не только то, что ты пидор... то есть гей, но и вообще... блядский хуй, Бернард, прости меня, пожалуйста... ты только не думай - это ведь не экстазиновый базар, я просто натворил такой хуйни...

Он пожал плечами.

- Мы все творим хуйню, Рой.

- Нет, ты представь: человек натворил такой хуйни, так все запустил, что уж и поправить ничего нельзя. Ничего, вот как когда-то между тобой и мной? Послушай, Бернард, если ты натворил говна, сделал что-то ужасное, ты же не останешься на всю жизнь плохим человеком? То есть можно ведь измениться, верно?

- Да, наверное, можно, Рой... а что случилось? О чем речь? Ты говоришь о любви?

Я горько задумался.

- Да нет, не о любви, совсем наоборот, - улыбнулся я и крепко обнял его. Он ответил тем же.

- Я никогда не знал тебя, Бернард, и вел себя как полный гондон...

- Как, впрочем, и я, - улыбнулся он, снова прижимая меня к себе. Мне полегчало.

- Но я изменился, Бернард. Я позволил себе чувствовать. Теперь я должен что-то сделать, чтобы доказать себе, что я изменился. То есть я должен взять на себя ответственность, чтобы моя боль утихла, а кому-то стало легче. Даже если это потребует глубочайшего самопожертвования. Попытайся понять меня... то есть, блядь, я стал похож на нашего старика, когда он распускает нюни, наслушавшись Черчилля... как будто я треплюсь от не хуй делать...

Я запнулся.

- Да ладно, Рой, продолжай, не парься, - сказал он и сразу погрустнел. - Знаешь, Рой, у меня вирус. Я сдал анализы - у меня СПИД.

Я почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног.

- Бернард... нет... блядь... но как...

- Пару месяцев назад. Пока все в порядке... то есть, конечно, ничего хорошего, просто он не прогрессирует. Он пожал плечами и пристально на меня посмотрел. - Но это лишь хитросплетения жизни. Жизнь - отличная штука. Цепляйся за жизнь, Рой, держись за нее, - улыбнулся он моим всхлипываниям. - Харэ, Рой, чё ты прямо как пидор, - засмеялся он, утешая меня, - все в порядке, старик, все хорошо...

Ничего хорошего.

Но нам с Бернардом, да, нам было хорошо.

Мы договорились, что в следующую пятницу поедем с его компанией в Инглистон на большое Реэарекшен пати. Невероятно, но мы с Бернардом стали приятелями. Его стихи так и остались дерьмовыми, ну, может, я и неправ, но все же это, безусловно, были пестрые вирши. Хорошо еще, что он перестал насиловать своей поэзией окружающих. На самом деле я сам вызвался почитать его творения. Некоторые из них были про фачилово и экстазин: вот эти были хороши. Раньше стихи про сношения гомиков вызвали бы у меня отвращение, как и сама мысль о том, что мужик с мужиком могут трахаться. Теперь же они представлялись мне просто влюбленной парой, как мы с Дори; однако напыщенные тирады во славу пидорасам все еще проходили с трудом.

У Бернарда была прикольная туса: там были и геи, и натуралы плюс несколько фэг-хэгов. Дамочки эти - фигуры, достойные сожаления, есть в них что-то неполноценное. Я сразу это засек - эту не вполне внятную особенность, но нечто подобное я видел и в себе. Нам не удалось вычислить таблов, и Бернард с тусой решили закинуться спидом и кислотой - гремучая смесь называлась супермарио.

Кислоты я не хотел.

- Нет-нет, старик, - сказал я Бернарду, припоминая свой бэд трип.

Мне еще вспомнился бэд трип одной девушки. Он пожал плечами - как знаешь.

- Не в том дело, Бернард, просто в голове у меня полно всякого дерьма, и, если сейчас я закинусь, - оно полезет наружу. Понимаешь?

- В полной мере, - ответил он, - думаю, ты поступаешь мудро.

Однако мудрость моя скоро закончилась. Завязавшись языком с неким Артом - парнем из нашей компании, торчком с невъебенным стажем, я не в меру увлекся его рассказами о наркотических экспириенсах. И закинулся-таки супермарио.

Сначала все было круто: огни, звуки. Мы направились в самую гущу тусы, где я благополучно вышел в открытый космос. Бернард выглядел просто охуительно, я старался не думать о том, что в нем засел этот сучий вирус, ведь он так хорошо смотрелся. Девицы клеились к нему и бывали крайне огорчены, узнав, что он гей. Лаура - телка из тусы - закричала мне в ухо:

- Я безумно влюблена в твоего брата. Ужасно жалко, что он гей. Но я все равно хочу от него ребенка.

Я лишь улыбнулся в ответ. Мне нравилась ее болтовня, я даже питал надежды отфачить ее как уполномоченный от Бернарда.