Скажите мне, - скажите мне честно, как на духу, - о чем бы подумали вы, если бы незнакомая женская рука вдруг легла вам на живот? Знаю я, о чем бы вы подумали, - знаю. Потому что на вашем месте я бы подумала именно так и никак иначе: зачем думать как-то иначе, если можно подумать именно так! Но это на вашем месте, - на вашем, - потому что на своем месте подумать именно так я как раз и не могла, - не смела, - и мысли такой допустить не смела, что какая-нибудь женщина хоть раз, хоть однажды ни с того ни с сего вдруг положит свою руку мне на живот с той самой целью, с какой она положила бы ее вам в ваших самых смелых мечтах, на какие вы только способны, - вот почему, как только ее рука легла мне на живот, я сразу поняла, что спать с этой чужой, придавившей меня рукой на моем собственном животе, да еще на такой узкой кровати, мне будет ужасно неудобно, - и это было все, о чем я подумала. И тогда я взяла эту ненужную мне руку и аккуратно положила ее назад, на худой, привалившийся ко мне Галкин бок, с которого эта рука, видимо, и свалилась.
И Галкина рука послушно возвращается на место, и какое-то время тихо лежит там, на тихом, задремавшем Галкином боку, и вдруг снова падает мне на живот, - и это уже верх наглости. И подумав о том, что это уже верх наглости, и еще о том, что есть же на свете такие противные Галки, имеющие такие противные привычки закидывать чего ни попадя на ни в чем не повинных людей, и прилично уже разозлясь, я собираюсь схватить эту руку и, как следует за нее дернув, пихнуть ее изо всей силы в худой Галкин бок, и в этот момент ее рука скользит вниз, - как бы неуверенно... как бы поглаживая... как бы намекая на что-то... Я пугаюсь.
Я так пугаюсь, что у меня перехватывает дыхание: я с ужасом раскрываю глаза и, судорожно поймав движущуюся по мне руку, ураганом сметаю ее со своего живота. Галкина рука безвольно падает... Я мгновенно впиваюсь взглядом в Галкино лицо, но оно выглядит по-прежнему безмятежным и спящим. Померещилось, с облегчением думаю я, ей что-то приснилось и во сне померещилось, и еще слава богу, что я не успела уснуть. Я облегченно вздыхаю. Мысль о том, что было бы, не сообрази я вовремя поймать эту руку, приводит меня в ужас. Представляю себе, какой шок испытала бы, проснувшись, бедная Галка, с кем-то перепутавшая меня во сне. Представляю, с каким подозрением она бы на меня посмотрела, дескать, а что ж вы делали в это время и почему не остановили процесс?
Я с опаской кошусь на спящую без задних ног Галку, но Галка молчит. На всякий случай я еще несколько минут прислушиваюсь к ней, но она по-прежнему молчит, - сопит, уткнувшись в подушку. Я вздыхаю и уже собираюсь со всей осторожностью, чтобы не дай бог не потревожить ее, отвернуться от спящей Галки, как вдруг одеяло, уже в течение нескольких минут спокойно лежащее на мне, решительно встает дыбом, и поднявшаяся вверх Галкина рука, прочертив полукруг, зависает надо мной, как бы примериваясь, и, вдруг камнем упав мне на живот, уверенно и спокойно снова скользит вниз, - и я лежу с открытым ртом и вытаращенными глазами, вжавшись похолодевшей спиной во взмокший матрас, и только слушаю, как скользит по моему животу Галкина рука, - как скользит она, теперь уже тихо и мягко, скользит, скользит, как бы успокаивая, как бы прося, как бы рассказывая и как бы умоляя о чем-то, - и, вцепившись слабеющими руками в кровать, я лежу и жду, когда останется совсем, совсем немного времени, чтобы понять этой скользящей по мне, поглаживающей меня руке, что же она так нежно поглаживает, - и скоро, скоро она поймет это, и тогда Галка с криком и ужасом выскочит из моей постели, - и мне надо остановить эту руку, скорее остановить, - но я не могу, не могу, не могу остановить ее, это выше моих сил, - и, вся замерев, я просто лежу и жду, слабея и изнемогая, когда же она все поймет и чем же все это кончится, - а она все скользит и скользит, все ниже и ниже, и вдруг на том самом месте, где кончается живот и начинается что-то совершенно другое, она останавливается и ее пальцы замирают, - и мое дыхание останавливается тоже, - и остановившись вот так, и чуть не лишая меня сознания, ее пальцы вздрагивают - и вдруг накрывают меня всю, и судорога не вырвавшегося крика душит меня, вздувая мне вены, - и, раскрыв рот, я рвусь головой по подушке, не зная, как справиться мне с этим разрывающим меня изнутри криком, застрявшим в моей голове, - и вдруг Галкина голова приподнимается надо мной в темноте, и я вижу, как абсолютно не спящие, абсолютно бодрствующие Галкины глаза вглядываются в меня из темноты, - и встретившись со мной взглядом, она вдруг обессилено закрывает глаза, и ее губы вдруг опускаются на меня из темноты, и я еще слышу ее дыхание, оно громкое, и она пытается его сдержать, но у нее ничего не получается, - и уже сходя с ума от ее дыхания и от ее уже совсем опустившихся на мое лицо губ, я из последних сил втягиваю в себя ее запах, - и, сойдя с ума, погружаюсь в него вся, всем своим мокрым, рванувшимся к нему телом, - и этому нет конца...
