...Бедный парень, с ним никто никогда такого не делал - Эд понял это сразу, когда это жесткое мужественное лицо вдруг сделалось почти детским, растерянно-доверчивым, обалделым... Его никто никогда не ласкал - с ним отбывали повинность.

И вот эта мысль сорвала в Эде какую-то пружину. Внезапная нежность сбила дыхание. И он одурел от запаха этой кожи, от этого тела... Он выдал все, что мог. Все, что умел и что знал из рассказов и видел в порниках; иногда Рогволд неумело пытался отвечать, а иногда и не пытался - честно ловил кайф, подставляя требуемые детали организма. Сначала - стискивая зубы, потом таки не выдержал и начал стонать - громче, громче, потом - временами - почти скулил и бился так, что Эд всерьез пугался за целость ложа. И только на какой-то энной минуте он закрыл глаза. На животе, на раскрытых губах сохло белое; нежная кожа изнанки бедер - раздвинутых, предоставивших в Эдово распоряжение все, что между... При виде этого "между" у Эда отшибало мозги. Порномодель, блин; а мы, наверно, хорошо вместе смотримся - красивая пара... И он лез руками - дорожкой жестких волосков пальцы пробегали по чужому животу и натыкались на горячее, твердое и влажно-липкое; вот за это твердое можно было взяться, а можно передвинуть руку пониже, там тоже много интересного; а можно просто еще дальше - пальцами, одним, двумя, да хоть всеми пятью - и тогда Рогволд со всхлипами дышал сквозь зубы, хватаясь за Эдовы плечи... Вряд ли в этот момент он помнил о спрятанном - Эд нащупал - под подушкой ноже.

...Кожа. Мускулы, блин. Прямой нос и пухлые губы. Щетина. Колючая. Эд не просто восхищался - он сам себе не верил, что вот это вот... Да охренеть же! Обалдеть. Да они здесь все идиоты... Прямые плечи. Треугольник спины и узкие бедра. Всю жизнь мечтал. Полжизни. А красивый парень - такая же редкость, как красивая девчонка, и редко у нас совпадало. А ТАКОЙ КРАСИВЫЙ парень... У Валерки ноги были хуже. И.-.. У Валерки все было хуже. Пальцы. У этого и руки, блин... Аристократ. Хотя у них и аристократы, небось, землю пашут... Запах. А вы знаете, что в паху человек потеет точно так же, как под мышками? Только запах другой...

Он не мог оторваться. Он даже наглядеться не мог. Лоб. Уши. Подбородок. Волосы... Да у него вообще нет физических недостатков!.. Сделали по спецзаказу. Специально для меня.

И было бешеное желание перед кем-нибудь похвастаться. Какая классная у меня игрушка!

"Ну а что, - думал Эд, тяжело дыша, обессиленно зарываясь лицом в спутанные Рогволдовы патлы. - Я же тоже... И в модели мог бы, в конце концов... и вообще... Не приходило мне это сроду в голову, но чисто по данным - мог бы... Он бы и у нас от меня не ушел..." - "У нас - ушел бы. ОН - ушел бы. У нас тебе такое не по карману".

Он перевернулся на спину, посадил Рогволда себе на грудь и начал все сначала. И были стоны и судороги, и колебались отсветы на запрокинутом безумном лице. А потом это лицо оказалось совсем близко - и хищно, открывая зубы, приподнялась верхняя губа... (Даже зубы, блин. Хоть на рекламу зубной пасты. И нечищенные, небось, отродясь.)

...И когда, зверея сам, сжав челюсти, он раз за разом под мышки вздергивал под собой придавленное тело - вздергивал и отпускал, в ритме собственных движений, и, отпуская, видел под собой спину Рогволда, цепочку позвонков между вздувшимися мускулами - всплыла непонятно к кому обращенная злорадная мысль: а вот попробуйте меня сейчас оттащить. Только если убьете. Причем скорее всего - обоих.

Вздрагивая, тянулся острый огонек свечи. Последние секунды, когда сведены мышцы, когда вся жизнь, как на кончике иглы, в этой штуке... которая, распираемая, будто готова лопнуть - перезрелым бананом... почти боль, последние секунды, вот сейчас, вот... и у него то же самое, он мой, этот парень, я его завел, я в нем... еще, вот, все, напоследок, до упора, все, не могу больше... И еле сдерживаешься, чтобы не впиться зубами в скользкое от пота чужое плечо. Вот, вот... О-о-о...

...На спине. На животе. На четвереньках. Валетом - "шестьдесят девять". "Шестидевяткой" они и отключились - и, проснувшись утром (днем, скорее, если быть точным), Эд сперва отодвинул от лица Рогволдово колено, а затем вспомнил, где он, Эд, и что с ним. Тогда же выяснилось, что накануне они ухитрились уделать даже ковер над кроватью - кто потом этот ковер отчищал и что сказал, Эд не узнал и предпочел над этим не задумываться.