Гена

Аня

Лина

Паша, ее муж

Провинциальный молодой человек

и другие

Гена (кричит из своей комнаты). Анюта!

Аня. Да?

Гена. Поставь чайник.

Аня. Да. Что-то роняет.

Гена. Анечка, ты опять упала? Появляется.

Аня. Ты штаны бы надел...

Гена. А что? Этот костюмчик мне мама подарила.

Аня. В этом костюмчике спят, а не...

Гена. Да... (Ане.) Лина с мужем приедет. Разговаривает в другой комнате.

Аня. Гена!

Гена. Сейчас!

Аня. Лина с мужем... Не хочу я видеть Лину.

Гена. Приготовь им что-нибудь поесть. Они голодные.

Аня. Я уезжаю.

Гена (торопливо). Погоди, сейчас Лина приедет.

Аня. Я не хочу видеть Лину!

Гена. Любила меня когда-то. Как ты.

Аня. Я тебя люблю.

Гена. Это ты от смущения. Любишь-любишь...

Аня. Отстань!

Гена. Что за фамильярный тон? Анечка, ты меня уважать должна. Сколько я тебе нового дал. Я вообще — где ни появлюсь, что-то происходит. Интересное. Вот и спектакль мой. Только мне лень этим заниматься. Было и есть. Так что зови меня на Вы, как в стихах!

Аня. “Мсье, я из бюро по улучшению быта у вас накурено посуда не помыта Позвольте мне... И с бытом у разбитого корыта”

Гена. Не кривляйся, у тебя мозги пятиклассницы. Вот и щиплешься, нет бы погладить. Окурки о стены тушишь или на газон бросаешь.

Аня вздыхает.

Гена. Я как увидел...

Аня. Все, хватит... Я пошла!

Гена. Что ты сейчас изображаешь? Сейчас в моде простота.

Аня. Я вне моды! Я делаю, что хочу!

До свидания!

Опять!..

Гена (хихикает). Давай чай пить.

Аня. Только ты наливай, а то я опять что-нибудь...

Гена (осторожно пододвинул табурет). Садись. Только не проломи.

Аня (вдруг резко). Зачем она приедет?

Гена. В гости.

Аня. А я тут при чем?

Гена. А она? Подумаешь, десять лет прошло.

Аня. Я видела ее в ЦДРИ на твоем вечере. Она тебя любит.

Гена. Это ее бред пьяный. Вот муж у нее хорошенький. Тоже что-то пишет...

Аня. Она...

Гена. Мы даже с ним как-то...

Аня. Это неинтересно.

Гена. Лина говорит — раздевайтесь — и танцуйте. И вышла. Ну, мы чуть-чуть побаловались...

Аня. Я же говорю — мне неинтересно.

Гена. ...нежный такой. Лет двадцать. А она взяла бутылку и как...

Аня. Серенький он и зануда. Кролик.

Гена (бежит открывать). Сейчас!

Аня. Штаны надень!

Гена. Я же просил — без фамильярностей! Я же все-таки твой учитель! (Появляется.) Сейчас-сейчас!

Аня (улыбается). Надел?

Гена (наконец открыл дверь). Входите!

Лина. Геня! Привет! У тебя выпить нечего? (Замечает Аню.) Привет.

Аня (гордо вскинула голову, моет посуду). Мы тут вам еды оставили. Садитесь. (Быстро вышла.)

Гена. Ну, ешьте!

Лина. У тебя дурной вкус.

Гена. Это ты от зависти.

Лина. Ты меня не понял...

Гена. И пишет она не хуже тебя. Посуду в окна не вышвыривает. Уважает чужой быт.

Лина. Да я совсем не про нее! (Кричит.) Не про нее!

Гена. Так что учись мыть полы.

Паша. Да это она мне. Про Ежа. Хотели его к тебе привезти.

Гена. Так звони Ежу! Пусть приезжает!

Лина. Развеселился!

Гена. Хочу Ежа! (Входит Аня.) Анечка, может, действительно выпьем? Ежа позовем?

Лина. Да о чем с ним разговаривать?!

Гена. Это я с тобой буду... с Аней разговаривать, а Еж... пусть иногда приезжает.

Гена. И зачем мы туда идем?

Аня. Давай не пойдем?

Гена. А впрочем... я водку купил. За восемь рублей. В магазине старуха обозвала: много таких пьяных без очереди. А я-то честно стоял в этой очереди. Долго стоял. Чего-то во мне определенно не хватает. Здорового взгляда. Или ущербность во мне какая-то. Или им просто приятно оскорбить, зная, что тебе на это не ответят. Просто сказала старуха — и забыла. И слов моих уже не слушает, а я теперь больной, и как будто не сделал чего-то нужного: не ответил достойно, а стал объяснять, что стоял. А это же оскорбление. Что она, не видит, что я вообще непьющий, по всему же видно... И как не знал, что купить. Теперь злой и есть хочу. А с этой водкой деньги все.

Аня. Идем. Не будем же мы водку пить.

Гена. Да-да, идем. Только у них наверняка еды никакой. Или какая-нибудь гадость.

Аня. А странно она меня пригласила. Уж больно ласково. “Анечка, приходите с Геной в гости.” Без Гены, значит... Я не пойду.

Гена. Без тебя скучно будет.

Аня. Вряд ли. Тебе всегода чего-то не хватает.

Гена. Просто я привык жить один. И ждать. Вот и к тебе привык. К порядку дома, что самому можно об этом не заботиться. Да и что может быть лучше? Ты все знаешь, и спим по разным комнатам, и по утрам можно честно смотреть в глаза. А то секс там, все эти пакости... тогда глаза другие. И боль, и долг, и головная боль. И что все так просто, и потом уже только так. А вот можно же любить. Тихая такая любовь. И ждать случая. С тем же Ежом, например. Так, чтобы на один вечер — и без разговоров. Надо же кого-то обольщать. Поиграть кем-то. Потому что молоденький и загадка. А что там в голове или на душе — и не знать никогда. Чтобы никакой человечности. И от этого безысходность. С ним душа плачет, сердце выскакивает... мгновение... обман. А все общее — только чтобы как-то его удержать на мгновение еще. А тут надо жить их жизнью, потому что моего литературного имени простые мальчики не знают. Простые, молодые, неискушенные. Им бы “Машину времени”, или славу Гены Бортникова — тогда твое. Тут только молодость, красота или деньги.

Аня. Зря ты с Ежом.

Гена. Что зря? С чего ты взяла? Шумно было?

Аня. Нет. Просто он потерянный какой-то уходил.

Гена. А что он, не понимал, для чего его так зазывают? Сам приехал.

Аня. Смешно. Вчера, когда ты проходил мимо моей комнаты, я все повторяла — открой дверь и зайди.

Гена. Я думал — ты спишь.

Аня. А ты никогда не заходишь. А когда вдруг зайдешь — я сделаю вид, что смущена, и от этого начну нелепо выкрикивать. А броситься к тебе, зацеловать... нет, не смогу.

Гена. Надо было сразу выбирать — или целоваться, или как теперь, говорить, писать стихи...

Аня. ...и плакать от полной безнадежности. Да я и пишу только о себе, о том, как никто меня не любит. Да и не любил никогда. В школе прозвища смешные, портфель никто не носил, записок не писали. Смеялись, я всему верила. Не было, в общем, того, что бывает у большинства. Счастливой взаимности. И вот сейчас, казалось бы, все есть... опять чего-то не хватает. И сама недоговоренность, незавершенность только мешает. Даже если мы и поженимся, чтобы попросту переспать, имея на это право мужа или жены, исчезнет вся целомудренность нашей любви, и мы быстро разбежимся.

Гена. Сначала ты бы родила мне кого-нибудь.

Аня. С тобой мне этого не надо У нас не будет детей.

Гена. Только не надо давать обетов и зарекаться.

Аня. Как я хочу быть бесполой! Не раздваиваться. Чтобы одна душа. Девочка с ровной челкой... некрасивая... доверчивая. Девочка, не плачь... Любовь моя, девочка, умри...

Лина. Боже! Какая вы пара! Прелесть!

Гена. Вот, Линочка, тебе цветочек.

Аня. Немного поломался.

Лина (отрывает бутоны). Это я. А этот? Тоже сломан. (Мрачно.) Садитесь.

Паша. Аня! Какая ты красивая!

Гена. Правда? А я и не замечал. Да и незачем мне.

Аня. Давайте водку пить.

Гена. А где Еж?

Паша. В лесу.

Лина (ласково, Гене). Вот плов... Ешь.

Гена. Паша, а вы что, с Линой...

Паша. Нет. Вообще — нет!

Гена. А это, наверно, ужасно утомительно. Скучно. Одна женщина. Влюбись в Анюту.

Лина. Я не против.

Гена. Или в меня.

Лина. Ты можешь помолчать пять минут? Спокойно поесть?

Гена. Я всегда молчу. Приду в компанию, сяду в угол. И молчу. Как Ахматова.

Лина. Да ты везде только о себе и говоришь!

Гена. Один раз (Пауза) разговорился. Спрашивает один — о чем, мол, пишу. Я говорю, о чем. Он тогда смутился — что вдруг такая тема. А я говорю — а я сам такой. Мол, гомосексуалист и вот не скрываю. Опасные слова...

Лина. Аня, кто ты ему?

Гена. Она монашка.

Аня. Я никто. Посудомойка.

Лина. Ты же его не любишь. Тебе просто нужен образ. А всего его ты никогда не узнаешь. Побоишься. А так — слезы, страдания, стихи... “Гена, душа моя, Гена...” Бред. Заунывное пение.

Аня. А я безголосая. Пою меж нот. Как кот.

Лина (Паше). А где Еж?

Паша. В лесу.

Аня. Гуляет?

Паша. Нет, повесился.

Аня. Когда?

Паша. Вчера. Записку оставил.

Гена. Паша! Какая записка? Где Еж?

Паша. Все. Нет ежа. Пейте.

Паша. Ну, что же вы?

Гена. Я здесь ни при чем! Я не виноват! Я едва его знал... я ...

Паша. Ты все знал. Я говорил — не трогай Ежа!

Гена. Да не трогал я его! Он сам...

Паша. Он...

Аня. Там Лина режется...

Гена. Пришли в гости. (Вскочил.)

Паша. У нас нож тупой. Не порежется. Поза. Поэтические страдания. Приступ.

Аня. Надо ее успокоить... Паша... Гена... (Уходит.)

Паша (догоняя). Вот бинты... Не волнуйся... Анечка, все знакомо...

Гена. Где записка?

Паша. Какая записка? А! В сотом отделении. Здесь скоро будут.

Гена. Я ухожу... мне нельзя... мне некогда. Это уже было, в общем, сто лет назад... Когда Леша... его урла удушила подушкой, пригласил к себе... доигрался. А я не хочу! Я жить хочу! Женюсь... детей нарожаю... Я хочу нормально жить!

Паша. И это поза. Игра. Не можешь ты нормально... Ты от природы ненормален. Родился ты такой. И детей у тебя не будет... Ничего нормального не будет... юродивый!

Гена. Нет! Нет! Аня! (Кричит, бьется в истерике.)

Аня (вбегая). Что с ним?

Паша. Ежа жалко. А кто меня пожалел? Тебя?

Аня. Гена! (Бросается к нему.) Воды, Паша... воды!

Паша (Медленно протягивает рюмку, вдруг плещет ему в лицо.) Я же просто так сказал про Ежа. А ты и поверил.

Гена (совершенно спокойно). Я актер, Паша. Я очень хороший актер.

Паша (так же). Я знаю.

Лина (входя). Скоты! (Рука перевязана, волосы всклокочены.)

Паша. Лина... ведьма.

Лина. Ты, дрянь, где Еж?

Паша. Я же сказал — все ежи в лесу. Висят на елках. На иголках.

Гена. Сколько тебе лет?

Паша. Двадцать один.

Гена. Я тебя вдвое старше, Пашенька. И умнее. И талантливее. Твоя пьеса не удалась, впрочем, как и ты сам.

Лина. Это водка? (Пьет.) А она у тебя славная. Меня пожалела. А вы скоты. Ничего человеческого. (Неожиданно весело, всем.) Давайте танцы устроим! (Сбрасывает одежду.) Красиво?

Паша. Успокойся.

Лина. Сейчас сюда приедут черти. Милые голубоглазые черти. Привезут веселья и зелья.

Гена. Хорошенькие?

Паша (вдруг срывается, убегает). Надоели вы мне!

Аня. Он плачет.

Лина (хохоча). Жид!!

Гена. Аня! Сядь!

Аня. Он плачет. Он еще маленький... кролик. (Вырывается, задевает стул.)

Гена. Вот нелепая! Она с детства нелепо добра. Любит всех. Любила и прощала. Рассказывала как-то —дети, девочки заперли ее в подвале и гребенку бабушкину отняли... она потом поплакала и забыла. Простила. Вся в этой любви. Со мной нянчится. С тобой вот. С мужем твоим... идиотом.

Лина. Это ты идиот! ты! Зачем ты со мной тогда... не надо было!

Гена. Сама хотела!

Лина. Да, все я. Ты всегда — я. Эгоист.

Гена. Я любил тебя, помнишь?

Лина. Нет.

Гена. Надо было на тебе жениться...

Лина (вдруг радостно). Женись!

Гена. Я про тогда говорю. Всю бы дурь из тебя выбил. И не пила бы, дурочка.

Лина (нежно обвила его). Твоя Анюта как вишенка, кажется мягкой доброй... а внутри косность, глухота... и от тебя отречется... Убежит.

Гена. Глупости! Любит она меня! Это мой спасательный круг. Голову просунул и плыви по течению. Тихо. Гладко.

Аня. Закрыто?

Паша. Все знакомо.

Аня. Что?

Паша. Иди сюда.

Аня. Почему шепотом?

Паша. Тихо... (Сидят рядышком.) Это правда?

Аня. Что?

Паша. Да про целомудрие твое?

Аня. Нет. Хотя... Просто я могу без этого обойтись.

Паша. Просто ты не привлекаешь его как дама, привык к изящным мальчикам, а тут грудь 4-го размера. А моя жена привлекает. С ней он еще 10 лет назад. Вот и теперь. А то — душа... трепет... монашка...

Аня. Без него я и вправду — дура церковная. Без его слов, стихов, без ночных бесед. Да куда друг без друга. Хотя мне и хочется иногда, вот теперь, например, красиво уйти. Без объяснений, истерик. Мирно. Проститься. Чтобы он не видел, как я плачу, закрываю глаза, потому что тушь потекла. Чтобы не закричал — не уходи так, дай я хоть рукой тебе помашу, Анюта... Хоть обернись. Это было бы невыносимо, и я бросилась бы к нему... хотя нет, наоборот, еще поспешнее бы ушла... А на столике осталась бы моя гребенка. В ванной зубная щетка. В столе на последней полке — стихи. Всё про любовь, где я на “вы”. Есть и такие — “Ну крикни мне — вернись! Я брошусь к голосу пятиэтажной силы...” Я слишком люблю свою душу и плоть, чтобы их с кем-то делить. Я их и так давно разъединила, душа — для Гены, для снов и знаков. Для таинства письма. Для смирения. Конечно, все это ложь, казуистика. Я очень хочу быть его женой, и он это знает. И жду, пока он сам придет ко мне, или просто поцелует. И для этого я сижу на диетах, чтобы хоть как-то приблизиться к изяществу.

Паша. А в это время они попросту сношаются. Что будем делать?

Аня (Идет на кухню, что-то моет). И полезно для хозяев, и нервы успокаивает. (Входит, декламируя.)

Сшить черную блузу с бантом курить через черный мундштук и войдя в чужие квартиры не бросаться к раковине с посудой.

Паша. Это естественное желание любых женских рук.

Аня. А еще я помню спектакли по вечерам. Радиопостановки. Отца не помню, не знаю. Мама все в Москве с новым мужем. Одна бабуля и дед. Игрушек магазинных не было, — бабуля тряпичные куклы делала. Еще помню один японский или китайский фильм по телевизору — там одна мать сошла с ума от того, что ее малыш убежал в лес и там его растерзали звери волки и остались какие-то непонятные лоскутки вокруг пня и рядом его туфли. Как я тогда рыдала, впечатлительный ребенок был... Лет в семь старшие дети спустили с меня и еще одного мальчика штаны и мы рассматривали друг друга. Потом тому же мальчику, он был младше всех нас, мочу дали в жестяной банке, вместо лимонада. Сейчас этот мальчик вырос, и этим летом я давала ему читать книгу о жизни после смерти. А его бабка страшно пила, все бросалась в реку, но утонула лишь недавно.

Из комнаты кричат: “Деточки, заходите!”

Паша (снимает одежду, остался в плавках, щуплый, хрупкий). Пошли!

Аня. А мне что делать?

Паша. Швырнуть им душу! Пусть перегрызутся!

Гена. Анечка, без тебя скучно!

Лина. Ну... Паша! Муж! Сторож!

Паша. Я не муж и не мужчина. Так вы что же, обручились или просто так случились?

Лина. Сволочь!

Гена. Говорили мы. Долго говорили о любви.

Лина. Сволочь!

Паша. Да, я сволочь! Голая сволочь!

Гена. Пашенька, не сердись! Одень рубашечку. Аня, скажи ему.

Аня. Я не слушаю. Меня нет.

Гена. А я его не скушаю. Пава! Хороший мальчик... милый...

Паша. Знаем, слышали. От Ежа.

Гена (говорит по телефону). Еж? Ты придешь?.. Аня моя съехала с квартиры... Не знаю. Приходи. Чаю попьем. Я тебя покормлю. Сыт? Нет? Позвонишь? (Другим голосом.) Дуррак, трубку положил.

Гена. Ха!

Лина. Один?

Гена. Угу.

Лина. А где Аня?

Гена. Аня, Анюта... Нет ее и не будет. Уехала. Упорхнула.

Лина. Не переживай — вернется.

Гена. А ты-то почему одна? Где же этот твой придурковатый?

Лина. В больнице.

Гена (он действительно встревожен). В какой?

Лина. В 50-й.

Гена. Надо бы проведать. Мы с ним старые приятели...

Лина. Заботливый стал. (Выкладывает.) Вот. Еды привезла.

Гена. Спасибо.

Лина. Вру я. Не в больнице он. (Плачет.) Заперся на даче. Пьесу пишет... писатель!

Гена (смеется). А ты?

Лина. Приезжаю и скулю под дверью.

Гена. Надо говорить — не скулю, а вою. Давно это?

Лина. После того вечера. Не ест ничего. Вот вожу. Вожу.

Гена. Хорошо обо мне вспомнила. У меня тоже — пусто. У-у-у.

Гена. Да! Да-да, конечно. Нет, Лина здесь...

Лина (вырывает трубку). Аня! Милая! Паша меня бросил! Аня!.. Разъединили...

Гена (хохочет). Это не она звонила.

Лина. А кто?

Гена. Мама.

Лина. Я как всегда. Такая дура.

Гена (скорбно). Она не звонит. Третий день не звонит.

Лина (подхватывает, так же печально). Три дня не звонит... На четвертый позвонит.

Лина. У-у-у-у... мне на дачу пора.

Гена. Рыжая кошка, была пантера, теперь... (Пытается что-то записать.) Вот. И не пишется.. Нет, надо жить уединенно. Нравственно. НАДО ЖИТЬ УЕДИНЕННО (Записывает это и еще что-то.)

Аня. Гена! Ау!

Гена (берет трубку). Алло. (Бросает.) Где ты пропадала?

Гена. Сюда зачем?

Аня (искусственно). За тобой!

Гена. Я тебя так ждал, а вот увидел — разочарование.

Гена. Да. (Смутился.) Ну, конечно, жду! (На том конце положили трубку.) Ждем...

Аня. Это кто звонил?

Гена (шутливо). Анюта, давай поженимся! А? Нет, серьезно! Детей нарожаем? А? Представь — наш сын. Стройный молодой человек. Я бы с ним с маленьким в зоопарк ходил иногда. Ты этого понять не можешь... а я...

Аня. Это не Еж звонил?

Гена. При чем тут Еж?! Я тебя замуж зову, а ты — Еж. (Смеется.) Не женюсь!

Гена. Я тут недавно рецензию получил. От Макса. Пишет — стихи твои как бормотанье недоумка, как будто недоумок что-то сочинил, и в этом поэзия.

Аня. Интересно.

Гена. И еще бы мне хотелось, чтобы о моей книге написал статью беллетрист из нашего литературного клуба. Он в моих делах, короче, он против гомосексуализма, и поэтому его неприязнь к этой теме мне на руку. Но с другой стороны — он боится меня задеть, и как литератора уважает — ни одной фразы, говорит, не изменил бы. Вот. А на одну поэтессу написал — видит мир через половую щель. Та обиделась, а мне, наоборот, польстило бы. Тебя, кстати, хвалил.

Аня. Я знаю.

Гена. Откуда?

Аня. От Ежа. (Дерзко.) И я тебя попрошу — не звони ты Ежу, не изводи его. Он меня любит.

Гена. Все тебя любят. А меня — выходит — никто.

Аня. Не тебя я любила, а образ...

Гена. А образ оказался образиной. Уходи, что стоишь. Все сказала.

Гена. Аня!

Аня (резко повернулась, напряженно). Да?

Гена (раздельно). Так ты мне никого и не родила.

Гена. Кругом поэты... поэтессы... кругом поэты и потому и (сосредоточился) потому... (Что-то записывает.)

Провинциал. Здравствуйте, Гена!

Гена (радостно). О! Я тебя заждался! Садись. Будем чай пить.

Провинциал. Скучно у вас в Москве.

Гена. Брось! Весело!

Провинциал. Люди злые какие-то.

Гена. Уезжать собираешься?

Провинциал. Нет. Прописка нужна.

Гена. Зачем?

Провинциал. У вас тут скучно, а у нас — тоска смертная.

Гена. Слушай, оставайся у меня.

Провинциал. Отчего же. Пожить можно.

Гена (искренне). Человека хочется. Ласки. А то осталось — кошку завести. И того нельзя — случилось что со мной, и покормить некому. Умрет, бедная. Оставайся... ты милый мальчик. Я к тебе даже приставать не стану. Просто посуду иногда помоешь... полы... пыль... Я с интересными людьми тебя познакомлю. С Линой и Пашей, например. Известные люди. Драматурги. Живут душа в душу.

Провинциал. Да не нужны они мне!

Гена. Так чего же ты хочешь?

Провинциал. Джинсы.

Гена. У меня денег нет.

Провинциал. И у меня. А может, какие потертые, я зашью.

Гена. Потертых тоже нет.

Провинциал. И у меня нет.

Гена. Зато я известный человек. Режиссер, актер, педагог...

Провинциал. Ну и что?

Гена. Лина меня любила... Аня... Сопляк, я — гений! (Устало.) Пошел спать.

Провинциал. А я?

Гена. Комната свободна.

Ушел.

Провинциал. Тебе чего?

Паша. Простите, я ошибся! (Включает свет.) Ты здесь откуда?

Провинциал. Я теперь здесь всегда буду.

Паша. Вон отсюда, урод!

Провинциал. Вы что, убить меня хотели?!

Паша. Дурак. Где он?

Провинциал. Гена? Спит давно.

Паша. Я просто хотел немного поиграть...

Провинциал (испуганно). Г-е-н-а... (Убежал.)

Входит Гена.

Играет все тот же блюз.

Гена. Спишь? Спи-спи. Я тут рядышком посижу. Жалкий ты какой-то, а я еще хуже. Надо было раньше понять, что я непригоден для обихода. Я тепличный цветок, а не валенок. Меня надо лелеять, за меня страдать, а я эти слезки подберу — и хорошо. А с другой стороны, если б я десять лет назад на Лине женился, ребенок бы большой был. В школе учился... Только сломано все... И Лина... и...

Паша. Да жив он! Жив!

Гена. Почему ты молчал?

Паша. Она просила.

Гена. Она почему молчала?

Паша. У нее и спроси!

Гена. Паша! Ты подлец, ты живешь с моей женщиной!

Паша. Я живу со своей женой. Это ты подлец! Я ее оберегал. Все равно... Гена, Геня... И вырвалась, третий день ищу, думал, на даче отсиживается — нет, у тебя — тоже нет.

Гена. Погоди. Она говорила, что ты на даче. Продукты будто тебе возит, а ты ее тиранишь?

Паша (смеется). Сумасшедшая!

Лина. Геня! Мне ночевать негде...

Гена. Милая моя бедная измучил я тебя десять лет мучилась. Все я знаю, разводись со своей тухлятиной, будем вместе жить, как хорошо будем жить!

Лина. Где мой муж? Его нигде нет? Паша... Пашенька... (Плачет.)

Паша. Здесь я.

Лина (уже не плачет, зло). Вечный жид! “Здесь я!”

Паша. Лина, жена ты мне или колода, как перетасуется — так и живет. Хватит мешать карты. Он все знает.

Лина. Ничего не понимаю...

Гена. Лина, где мой ребенок?

Паша (свирепо). Твой ребенок — слаборазвитый ублюдок!

Лина. Нет! Он наврал! Нет!

Паша. Живет в Норильске, у ее мамы. Она родила идиота, он совершенно тупой!

Лина (обреченно). Паша... Гена... он врет — он все врет...

Паша. Хватит истерик. Надоело. Пошли!

Лина. Паша... Пашенька...

Гена (в полной растерянности). Бормотанье недоумка...

Провинциал. Я вещи забыл.

Гена (вздрогнул). Что?

Провинциал. Вещи мои здесь. (Достает свои кульки и проч.) А где моя пластинка? (Вспомнил.) Вот она.

Гена. Уходишь?

Провинциал. Уезжаю!

Гена. Правильно. Хоть ты по-человечески проживешь. Тихо. Гладко. По течению. Лучше нас.

Провинциал. Куда мне! Я проживу и всё. А вы сколько книг написали, ты и друзья твои душегубы. Меня тут один чуть не удавил... еле вырвался. Тоже интеллигент: “Простите, ошибся!” А я, может, теперь заикаться буду!

Гена (рассмеялся). Ничего. Тогда ко мне обратись. Пройдешь спецкурс по лечению заик. По моей методе.

Гена (набирает номер). Еж? Аня у тебя? Уехала?

Аня. Я здесь.

Гена (вздрогнул). Аня, Анечка... Что делать, я исписался... Мне по-людски жить хочется. Нор-маль-но.

Аня (улыбается). Мне тоже.

Гена. Аня, выходи за меня! Брось Ежа! Аня! Ты поэт! Ты поймешь! Аня!

Аня. Что-нибудь случилось?

Гена. У меня — сын!

Аня. Вот видишь, как хорошо. Будешь о нем заботиться. Сорок лет тебя любили, теперь ты — отлюбливай.

Гена. Замолчи! Он тупой! Ему десять лет и он дебил!..

Аня. Твой сын?!

Гена. Наш с Линой!

Аня. Гена... Геночка...

Гена (смеется). От меня, оказывается, дебилы родятся.

Гена. Да. Здесь. (Крик.) Она останется здесь! Слышишь, Еж! Она остается у меня!

Аня (тихо). До завтра.