В начало
> Публикации
> Фрагменты книг
Лев Самуилович Клейн
Семейство Набоковых и гомосексуальность. Сиамские близнецы
(фрагмент книги: "Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие")
12. СИАМСКИЕ БЛИЗНЕЦЫ
Все-таки брат есть брат. В то самое время, в 1945 г., когда Набоков получил
известие о смерти брата, он работал над своим первым англоязычным романом
"Зловещий уклон" (в русск. перев. "Под знаком незаконнорожденных"). Как и
Сергей, герой этого романа высказывается против жестокого репрессивного режима;
как и Сергей, он платит жизнью за свою смелость. Но гомосексуалом в романе
оказывается не симпатичный герой, а как раз погубивший его диктатор.
В предшествующем романе "Истинная жизнь Себастиана Найта" также отражена
ситуация братьев Набоковых: два брата, из коих один - писатель, отношения между
ними отчужденные, встречи в Париже редкие и непростые, и вот после смерти
писателя Себастиана Найта сводный брат его по крохам собирает его биографию. Имя
Себастиан сразу отсылает к святому Себастиану,
гомоэротическому мученику, "Найт" (Knight) означает "рыцарь". О Сергее
напоминают его фатовство и неспособность к спорту. Брат настолько вживается в
биографию писателя, что перенимает его привычки и интересы и в конце концов
становится им!
К работе над "Лолитой" Набоков приступил тоже сразу после войны, и можно
предположить, что он тогда много размышлял над смертью брата, его судьбой и
своими трудными отношениями с ним. Известно, что в те времена он стал писать
сразу два романа, но второй - о двухголовом монстре - забросил. От этого
параллельного с "Лолитой" романа осталась только одна глава -исповедь сиамского
близнеца. Этот человек влюблен в своего брата, но не может осуществить соитие с
ним, так как жестко связан с ним у бедра (Могутин, 2001: 159). Видимо, в это
время, после гибели брата, в памяти Набокова всплывали те его черты, которые
подчеркивали их близость, их сходство и родство. Усиленные до предела, они
находят выражение в сиамских близнецах. В то же время сексуальные особенности
брата оставались Владимиру Набокову совершенно чужды, недоступны и невозможны.
Как невозможно соитие между сиамскими близнецами. Отсюда конфликт этого
неоконченного романа. Конфликт романа мог бы осуществляться и между разнополыми
сиамскими близнецами - он ничего не потерял бы в силе. Но у Владимира Набокова
был гомосексуальный брат - это побудило писателя сделать близнецов братьями, а
любовь между ними гомосексуальной.
Зинаида Шаховская, наблюдательный критик, подметила, что в произведениях
Набокова часто повторяются одни и те же эпизоды, ситуации, детали. Один и тот же
жест (по-русски указательным пальцем вверх, а не по-немецки вперед) есть в
"Даре" и в "Других берегах". Другая деталь (показ, как ощущать пальцами два
шарика вместо одного) есть в "Подвиге" и в "Зловещем уклоне". И т. д. (Шаховская
1991: 48). Советский критик Виктор Ерофеев, структуралистски настроенный, поднял
это наблюдение до уровня масштабного обобщения. Он считает, что "устойчивость
авторских намерений ведет к тому, что романы писателя группируются в метароман,
обладающий известной прафабулой, матрицируемой, репродуцируемой в каждом
отдельном романе при необходимом разнообразии отдельных сюжетных ходов и
романных развязок, предполагающих известную инвариантность решений одной и той
же фабульной проблемы" (Ерофеев 1991: 8). Сюжет этого метаромана, по Ерофееву, -
изгнание из рая, которым было детство, а у самого писателя - Россия его
детства.
Мне нравится это структуралистское обобщение (в Университете я осваивал
исследовательскую методологию у Проппа). Но мне кажется, что содержание этого
метаромана сложнее, и гораздо заметнее в нем другой пласт: столкновение
героя-одиночки, наделенного душевной странностью и неким возвышенным даром, с
толпой, обывателями, грубым и тоскливым миром. От этого столкновения нет защиты,
и герой гибнет (Михайлов 1989: 13). Этот конфликт ясно виден в "Защите Лужина",
"Приглашении на казнь", да и в "Лолите", где у героя дар, не согласуемый с
общественной моралью - дар своеобразного эротического видения. Толпу Набоков
ненавидит, а общественную мораль презирает - вполне, как Оскар Уайлд.
Тут проступает глубинное родство психологических переживаний Набокова,
отразившихся в его творчестве, с психологией его брата и творческим настроем
всех писателей гомосексуального склада. Все они выделяют в своем творчестве
одинокого героя, наделенного странностью и неким эротическим "даром", и
описывают конфликт этого героя с чуждым окружением, отторгающим героя и его
"дар". Дар у основных героев Набокова другой, но конфликт тот же. В основе этой
близости - семейное родство Набоковых, у которых воспитание породило презрение и
ненависть к толпе, породило аристократический индивидуализм, проявляющийся и в
творчестве, и в эротических чувствованиях, и лишь тонкая игра генов направила
эти чувствования в одних случаях на обостренное видение нимф и нимфеток, в
других - на любование фавнами и фавнятами. В первом случае возник феномен
Владимира Набокова, во втором мы видим его тень, в которой укрыты его дядья и
брат. По мере того как дядюшки и брат выступают из тени, в новом свете виден и
Владимир Набоков, его творчество, его мир, пронизанный сознанием одиночества,
напряженный и неизменно трагический.
|
СОДЕРЖАНИЕ:
- Скандал вокруг "Лолиты": автор и герой
- Корни "Лолиты"
- Детство Набокова
- Писатель Сирин
- Писатель Набоков
- Странная гомофобия
- Дед - министр
- Отец и его проект
- Дядя Костя
- Дядя Василий "Рука"
- Прикрываемый брат Сергей
- Сиамские близнецы
© Л. С. Клейн, ООО "Фолио-Пресс", 2002