Заза или Зинаида? Фото Севы Галкина

Слеза была большая, как жемчужина. Она застыла на щеке, словно раздумывая, то ли ей начать испаряться прямо здесь, то ли продолжить бороздить персиковую пудру.

- Девочки, как жить? - воскликнула Зинаида и промокнула влагу платочком с завитушкой "Z" в уголке.

За окном уже занималась заря, а мы все никак не могли привести в чувство суперзвезду ночной Москвы. Точнее, то, что от нее осталось. Белокурый парик съехал на затылок, под глазами - черные круги от туши.

- Зиночка, бедненькая, не плачь! - булькнул Марк, уже сам готовый забиться в истерике.

Он только что сбегал к шкафчику в ванной, где мы храним аспирин, пластыри, презервативы и прочие предметы первой медицинской необходимости, и теперь от него разило валерьянкой.

Зина вскрикнула раненой птицей. Ковбойский костюмчик с бахромой по рукавам лишь прибавлял ей сходства с пернатыми. Полоски замши со свистом резали воздух каждый раз, когда гостья воздевала руки к потолку, то ли грозясь, то ли упрекая.

- Тебя кто-то обидел, - сказал Кирыч.

Вид у него был боевой. Скажи Зина, что виноват Санта-Клаус, то, не сомневаюсь, Кирыч добрался бы до Лапландии и вытряхнул деда из малинового халата.

Глядя на этот гибрид "Скорой помощи" и военного штаба, в который нежданно превратилась наша кухня, я вновь подумал о волшебной силе искусства.

В нашем доме только я знаю истинную цену Зинкиным истерикам. Как фокусник упоенно играет с платками, шариками и шляпами, полными кроликов, так Зина может без конца перебирать эмоции: то разражаться рыданиями, то всхлипывать, то заливисто хохотать. Все эти заламывания рук и завывания означают лишь, что сегодня у нее выступление. Чтобы вечером во всем блеске предстать на сцене "Макаки", днем она разыгрывает шекспировские страсти перед друзьями. Оттачивает на нас, как на подопытных мышах, свое мастерство.

Сегодня, впрочем, Зина приступила к репетициям несколько преждевременно. До самого раннего завтрака еще оставалась пара часов. В это время даже ночные пташки вроде нее уже почивают.

"Может, и впрямь, что-то стряслось", - засомневался я.

- А-а-а! - опять забасила Зинаида.

Интенсивности, с которой она выводила первую букву алфавита, мог позавидовать хор имени Пятницкого. С ним же ее роднила способность издавать самые разнообразные звуки: с баса Зинка перешла на тенор, а затем, быстро перебрав все женские регистры, завыла пожарной сиреной. Если так пойдет дальше, то оставшуюся часть воскресенья мы проведем за приемом делегаций взбешенных соседей.

- Зинка! Прекрати орать! - потребовал я.

Кирыч покраснел. Зинка, как герпес, всюду оставляет свой след. Околдовала даже Кирыча с его герметично упакованными эмоциями. Додумывать, чем это может обернуться, я не стал. Лучше уж переключиться на что-нибудь забавное. С внутреннего на внешнее, например.

В отличие от Зинаиды, умудряющейся даже в критические дни выглядеть с претензией на Голливуд, Кирыч редко на что-либо претендует. Вот и сейчас он был похож на персонаж из фильма про сермяжную жизнь: белая майка, не скрывающая волосатого бюста и трусы до колен. Рядом с ним Марк, облаченный лишь в короткий халатик, казался ряженым к дню рождения герцога Букингемского. Раздумывая об обычаях английских аристократов, я вдруг понял, почему меня так знобит. Для встречи дорогой гостьи я выбрал нерядовой костюмчик. На мне были только пошлые розовые тапочки с помпонами, конфискованные у Марка за неимением собственных. "Ого!" - сказал себе я и, посмотрев на ситуацию философски, оставил попытки связать ноги таким узлом, чтобы чресла не бросались Зинке в глаза.

- Не мой ли домашний наряд "от Адама" расстроил вас, сударыня? - спросил я, приседая в церемонном книксене.

Зинаида отняла платок от глаз и непонимающе захлопала оплывшими ресницами.

- Не видишь, что я без штанов? - рявкнул я.

Кажется, Зина и впрямь только сейчас разглядела, что я голый. "Уж, конечно, с крепышами, которые отплясывают в "Макаке", мне тягаться нечего", - обиженно подумал я. Никакого уважения к чужому самомнению.

Я решительно прошел в спальню, напялил тренировочные штаны и вернулся на кухню с твердым намерением прекратить тягомотину. Но было поздно. Зинка умеет добираться до опасной черты, но никогда ее не перешагивать.

- Дело вот в чем, - сказала Зинка, встречая меня светлой улыбкой. - Мне надоело работать.

От злости у меня начало темнеть в глазах.

- Ты хочешь сказать, что явилась среди ночи только для того, чтобы сообщить, что уходишь на пенсию? - заклокотал я. - Иди, пожалуйста! Сколько ты уже по клубам скачешь? Лет десять? Наверняка накопила на покойную старость

Я едва удержался от соблазна схватить Зинку за грудь и трясти до тех пор, пока у нее не отвалится голова.

- Выступила плохо, да? - сказал Марк и понимающе поглядел на дыру в замшевой юбке.

- Ах, это? - отмахнулась Зина. - Это я за забор зацепилась. У вас перед подъездом жопная тьма. Никакой заботы об одиноких девушках...

- ...которые вынуждены по ночам зарабатывать себе на жизнь, - ядовито сказал я и тут же подумал, что если я и дальше буду продолжать в таком же духе, то не позднее как сегодня из меня выколотит остатки самомнения актуальный Зинкин любовник, рекрутированный, помнится, прямо с чемпионата по карате. - Ты собралась кинуть на произвол судьбы всех своих поклонников и уйти в монастырь? - сбавил я обороты.

- В мужской, - захихикал Марк.

- Ты меня не понял, Рыжий, - сказала Зинка. - Мне надоело сидеть в подполье. Пора выходить на большую сцену.

Она сделала выразительную паузу, многозначительно нас оглядела, открыла рот, чтобы продолжить и... раздался гулкий звук.

Нашу входную дверь кто-то проверял на прочность.

- Открывай! - вторил гулу мужской голос.

- Санин! - выдавил Марк и бросился прочь из кухни.

За новой порцией валерьянки.

<...>