Российский литературный портал
GAY.RU
  ПРОЕКТ ЖУРНАЛА "КВИР" · 18+

Авторы

  · Поиск по авторам

  · Античные
  · Современники
  · Зарубежные
  · Российские


Книги

  · Поиск по названиям

  · Альбомы
  · Биографии
  · Детективы
  · Эротика
  · Фантастика
  · Стиль/мода
  · Художественные
  · Здоровье
  · Журналы
  · Поэзия
  · Научно-популярные


Публикации

  · Статьи
  · Биографии
  · Фрагменты книг
  · Интервью
  · Новости
  · Стихи
  · Рецензии
  · Проза


Сайты-спутники

  · Квир
  · Xgay.Ru



МАГАЗИН




РЕКЛАМА





В начало > Публикации > Статьи


Светлана Конеген
Игорь Яркевич
Голубой провал

Сегодня для российского обывателя как будто бы уже не существует никаких запретных мифологий, избежавших жестокой культурной дефлорации. И в этом смысле гомосексуальная тематика - едва ли не единственная зона, куда не дотянулись руки критического аналитика.




Евгений Харитонов

Избежав, таким образом, культурологического препарирования и, с другой стороны, утратив бдительный цензурный контроль (отмена 121-й статьи УК сыграла здесь не последнюю роль), она оказалась непомерно раздута как "изнутри" - адептами гомосексуального типа сознания, так и снаружи - средствами массовой информации, сделавших ее едва ли не самой актуальной темой после политических и экономических извращений. Хотя уже та аффектированная атмосфера, которой окружается эта скромная проблематика, вызывает сама по себе вполне обоснованные сомнения. Уникальность такого настойчивого внедрения гомосексуальной тематики в российский контекст заключается в том, что она появилась вовсе не на волне сексуальной революции (по крайней мере, в европейском понимании), и, соответственно, расширения представлений общества о пределе этических рамок, а на волне элементарного гражданского пафоса перестройки. Что же касается скромного числа интеллектуалов, касавшихся этой проблемы в 80-е годы и постперестроечные времена, то их могла заинтересовать перспектива расширения границ собственно эстетического, культурного горизонта. С этой точки зрения гомосексуальная тематика могла дать новые чувственные обороты дряхлеющей машине русской культуры, подарить ей энергетику новой брутальной откровенности.

Руководствуясь именно этими соображениями, мы в свое время написали несколько статей о С.Параджанове и Е.Харитонове; статей, далеких как от физиологического, так и от гражданского пафоса. Подобная тематика никогда не могла существовать в русской художественной культуре в качестве постоянно поддерживаемой традиции. Скорее, она присутствовала в ней в виде возникающего время от времени пунктира, проявления которого всегда были связаны с периодами декаданса. И именно сейчас, когда статья Уголовного кодекса уже отменена, можно сказать со всей откровенностью, не боясь быть обвиненным в реакционности и ретроградстве: гомосексуализм в иудео-христианской традиции есть не что иное, как результат разложения человеческой личности по всему спектру - от сакральной до бытовой. Ведь, как это не банально, Бог создал Адама и Еву, а не Адама и Адама (или их лесбийскую версию). Причины вялости гомосексуальной традиции в русском культурном контексте вполне очевидны. Во-первых, моменты активной культурной креации всегда отчетливо брутальны и авторитарно подавляют любые бунтарские попытки локальных культурных зон (локальных по сексуальному, религиозному, этническому или любому другому признаку) и их скромных обитателей. Во-вторых, русская культурная традиция всегда была ориентирована на проблематизацию вертикального измерения культуры, связанного с такими глобальными вещами, как, к примеру, эволюция личности - от грязных подошв до полного растворения в заоблачных высях трансцендентного. От этого, кстати, идет и вечная зацикленность на пресловутой духовности, так знакомой всем нам с детства по учебникам "Родной речи" и пособиям по политэкономии. Различные же проявления телесности связаны, скорее, с "горизонтальным" измерением культуры, то есть с тем отношением к культуре, где она сама понимается как основа и причина человеческих различий, а не универсального единства. Именно этой зависимостью от "вертикальных" универсалистских конструкций и объясняется традиционное отсутствие в России профессионально структурированного культурного пространства в том смысле, как оно понимается в традиции европейской.


Роман Виктюк

Говоря о выходе гомосексуальной эстетики на пространство культуры как об одной из форм проявления культурного декаданса, можно заметить, что гомосексуальные начинка и обертка спектаклей Романа Виктюка являются признаками отчетливо выраженной агонии русского театра на пороге его полного исчезновения как самостоятельного вида искусства. Предельная примитивизация концептуального подхода не вяжется в вычурную романтическую театральную мишуру, создавая тем самым уникальный прецедент пошлости и банальности, возведенных до самой высокой арифметической степени. Занятно, что столичная сцена дала выход этому напомаженному искусству, чьей идеальной площадкой мог бы быть только салон провинциального парикмахера. Все-таки самым вызывающим в спектаклях Виктюка является не сопливая тоска мальчика по мальчику, а несоответствие столичной сцены обнародованию провинциальных комплексов. Однако, пожалуй, не менее трогательным в спектаклях Виктюка является желание прикрыть примитивную мужскую физиологию романтикой высоких духовных поисков. Здесь без труда можно обнаружить весь незамысловатый джентльменский набор кухонных собраний минувших 70-х - мученичество, избранничество, тоску по навеки утраченной Церкви, русскую идею, социальный кошмар и все остальные предметы, вывалившиеся из разорванного кармана либерала и так хорошо знакомые по прозе аксеновской традиции. Разумеется, нет ничего лучше здоровой потенции любого полового вектора, но все-таки физиология и культура находятся на разных этажах этой жизни. Об этом хорошо знал известный русский безумец Чацкий, сказавший: "Я езжу к женщинам, но только не за этим", то есть не за этой самой духовностью. Вероятно, кстати, что основной причиной его безумия стало то, что он изменил своему же собственному принципу. Этот отчетливый диссонанс между некоторым изначальным физиологическим порывом и способами его культурного оформления объясняется к тому же априорной невозможностью для гомосексуальной субкультуры получить права на полноценную конвенциолизацию в рамках "большой" культуры. Более того, любой взгляд изнутри этой субкультуры с самого начала обречен на искаженность видения запредельного для него "большого" культурного ландшафта. Такое особое боковое зрение предполагает неизбежное смещение масштабов, когда вещи незначительные кажутся глобальными, а глобальные, наоборот, - едва различимыми. Кроме того, сама эта суженность пространства субкультуры задает ограниченность набора возможных культурных жестов в ее пределах и неизбежную заштампованность. Причем сам набор штампов оказывается куда более скромным, чем даже в сходящей на нет культуре "высокой". И в этом смысле театр Виктюка заштампован даже больше, чем замшелые МХАТ или Малый. Вообще гомосексуальная субкультура сильно напоминает "клуб любителей самодеятельной песни", когда его бренчание абсолютно никому не интересно за пределами костра. Вся сущность культуры такого плана сводится к оправданию простой животной близости одного человеческого существа с другим, что для культуры "высокой" является слишком простой задачей. В сущности, в ней это вызывает не больший интерес, чем, к примеру, любовь гриба к грибу. В этой ситуации любой культурный пассаж, любая метафора теряют свою самостоятельную ценность. Более того, сама история культуры теряет всякий смысл, оставляя за собой право лишь на то, чтобы быть загаженной простынкой, прикрывающей чье-то амебное желание. За эти заданные границы не смог вырваться даже наиболее талантливый прозаик последнего десятилетия советской эпохи Евгений Харитонов, сознательно работавший с этой проблематикой. Его гомосексуальная исповедальность (или имитация ее) все равно неразрывно связана с поисками культурных ассоциаций и духовной опоры в рамках надежных в своей укорененности привычек современников.


Сергей Параджанов

Пожалуй, из всех русских гомосексуалов только С.Параджанов смог достойно войти в широкий мировой контекст, поскольку никогда не апеллировал исключительно к ценностям этой субкультуры, а использовал их, причем весьма опосредовано, как некий рабочий материал. Русскую классическую музыку, балет и цирк этого же времени мы сознательно не обсуждаем, поскольку их консервация является надежным способом предохранения от любого постороннего вмешательства, в том числе и полового. В конце концов, приходится заметить, что лучше всего перверсивные упражнения всегда удавались порядочным натуралам, поскольку именно они находили возможность органично встроить их в широкий культурный контекст. От самой же гомосексуальной культуры внятных художественных результатов пока так и не получено. И, вероятно, ждать их уже бессмысленно.

2000 год



О людях, упомянутых в этой публикации



· Сергей Параджанов
· Евгений Владимирович Харитонов
· Роман Григорьевич Виктюк