Прочитала заметку Бориса Парамонова об отмене 121 статьи . Во многом не согласна с автором. Борис Парамонов, сам того не осознавая, утверждает, что "гомосексуальное" искусство и литература значительно более развиты, чем "гетеросексуальные". Он объясняет, что когда была в силе 121 статья, люди должны были говорить о гомосексуализме "метафорично", а не открытым слогом - то есть, более художественно.

Гетеросексуалы, однако, не имели и не имеют никаких запретов относительно пола своих избранницы/избранника. То бишь, они писали и пишут о сексе и любви прямо, просто и открыто - без всяких там метафор.

Таким образом, мерой художественности, по Парамонову, является завуалированность мысли и слога, игра в прятки с читателем. Когда Лев Толстой пишет об Андрее Болконском и его любви к Наташе Ростовой, он делает это прямо, и не подменяет, скажем, работника своего Ивана Наташей, поэтому произведение Толстого не так совершенно, как, к примеру, произведение Пруста, где он Альберта подменяет Альбертиной. Вот если бы Лев Толстой испытывал, по логике Бориса Парамонова, тайное влечение к овцам своего поместья, и описал бы свою любимую овечку (или барана) метафорично, назвав ее человеческим именем Наташа, тогда бы перед нами было бы высокохудожественное произведение.

Замечу, что говоря о гомосексуальности, Парамонов говорит только о мужчинах. И правда: ведь 121 статья на женщин не распространялась. И зря. Ведь если бы она была и для женщин, то, по Парамонову, у нас сейчас было бы намного больше "лесбийской" литературы.

Однако, у нас ее немного - и все, разумеется, из-за отсутствия женской 121 статьи, а не из-за того, что русские женщины годами лишены были свобод, что русские мужчины, составляя школьные учебники, годами обходили и обходят замечательных писательниц Елену Гуро, Елену Ган, Веру Панову, Зиновьеву-Аннибал, Софью Парнок, Лидию Чарскую и многих других. Русские школьники годами изучали "русских женщин" по произведениям мужчин, в то время как существовали произведения о женщинах, написанные самими женщинами.

Но Бориса Парамонова, очевидно, волнуют только мужчины (интересно, почему?)

Борис Парамонов заявляет, что с отменой 121 статьи гомосексуалистам нечего страшиться: они обо всем теперь могут говорить открыто. Хочется напомнить автору заметки об убийстве подростка Брэндон Тины в 1993 году в штате Небраска только из-за того, что она выдавала себя за мальчика; об убийстве Сан-Франциского гея-супервайзера Харви Милка в семидесятых годах, хочется напомнить о том, что уже несколько месяцев Конгресс США ведет дебаты, назначить ли филантропа-гея Джеймса Хормеля послом в Люксембург - главное препятствие, видите ли, заключается в том, что он гей и обогатил Публичную библиотеку книгами о гомосексуализме. Возникает вопрос: знает ли вообще Борис Парамонов о том, что происходит в мире? О том, к примеру, что передача популярной актрисы Элен ДеДженерес была бойкотирована религиозными организациями, а потом и вовсе закрыта в основном по причине того, что Элен перестала скрывать, что она лесбиянка и пыталась показать жизнь геев и лесбиянок на экране?

Еще один пример: в Африке, по сравнению с Европой, - намного более жесткое отношение к гомосексуализму. По мнению Парамонова, Африка должна иметь наиболее развитое "голубое" кино и литературу - и только потому, что гомосексуализм там пресекается и подавляется. Сколько африканских Уолтов Уитменов мы знаем? На Сан-Францисском фестивале "голубого" кино в этом году, однако, было представлено два фильма из Африки. И ни одного из России. Наверно, сказалась отмена 121 статьи. Все гомосексуалисты в России, наверно, стали так счастливы, что перестали снимать. Сколько, однако, "голубых" фильмов было снято во время действия 121 статьи? Ненамногим больше.

Цитирую: "Сейчас наступило время шумных гомосексуальных парадов, как в Нью-Йорке на Пятой авеню каждым летом. Здесь эти парады называются "день гордости". А чем, собственно, гордиться? Вы напишите для начала фреску "Страшный суд", или Патетическую симфонию, или тот же "Смысл творчества", - а потом умные люди, разобравшись, отдадут должное и вашему гомосексуализму." Почему бы Борису Парамонову не посоветовать людям гетеросексуальной ориентации сначала написать "Патетическую Симфонию", а потом уж говорить о проблемах разводов и импотенции? И, кстати, насчет парадов: время "парадов" наступило не сейчас, а лет двадцать-тридцать назад, во всяком случае в Америке, а если говорить о России, то она, конечно, немного отстала. Давайте посадим всех гомосексуалистов, а также евреев и коммунистов обратно в тюрьмы, как предлагает Борис Парамонов, - у них от этого появится много творческих сил, и наступит эпоха Возрождения! Хочется задаться вопросом: а есть ли у нас своя Гертруда Стайн, свои Уолт Уитмен, Форстер, Ишервуд, Болдуин? Вирджиния Вульф, Джанет Винтерсон, Рита Мэе Браун и Рэдклифф Холл? Конечно, они есть или скоро появятся. Они должны издавать свои "гомосексуальные" произведения не только на задворках российского книгопечатания, но и быть знакомыми широким массам как "гомосексуальных", так и "гетеросексуальных" читателей. Гомосексуальные художники и писатели не должны сидеть по одиночкам в Бутырке, а должны быть оптимистичными и жизнерадостными, и должны преодолевать творческие проблемы формы, стиля и содержания, а не проблемы женоненавистничества, гомофобии и расового неприятия. У настоящего художника всегда найдется много творческих проблем, ему/ей не надо создавать искусственных, в тюрьмах хорошо приживаются холера и чахотка, а не стихи.